Фидель Кастро

Как самый решительный противник гегемонии США в Латинской Америке, Кастро приветствовал новые инициативы. В новых многосторонних организациях Куба могла помочь братским нациям избавиться от влияния Соединенных Штатов и обеспечить связь Латинской Америки и советского блока. Фактически, преимущества Кубы от участия в этих межамериканских группах были скорее политическими, чем экономическими. Надежды Кастро на возникновение нового экономического блока в Латинской Америке недооценивали тот факт, что рынки для кубинских продуктов и передовая технология, необходимая для развития острова, были сконцентрированы на Западе и, особенно, у заклятого врага Кубы — Соединенных Штатов. Более того, латиноамериканские страны в целом разделяли подобный вид экономической деятельности, сосредоточенной на производстве и обработке сырья и изготовлении потребительских товаров, в результате чего их экономики были скорее конкурентными, чем дополняющими

[166]

. Пока же Куба продолжала зависеть от Советского Союза в снабжении энергией и технологиями. Однако если бы остров осознал свой экономический потенциал, произошли бы коренные преобразования в американо-кубинских отношениях. Соединенным Штатам принадлежал ключ от кубинского развития, это могло обеспечить товарами, технологиями и возможность развивать туристический бизнес, в которых очень нуждалась Куба.

Вашингтон все еще продолжал относиться к кубинскому режиму как к угрозе для безопасности США и внешнеполитических целей, что было несоразмерно с действительной способностью Кастро влиять на международные события. Политика США по отношению к Кубе все еще была частично под влиянием реакции на драматические события 1959–1962 годов. Но это также основывалось на уверенности, что кастроизм представлял угрозу их главной цели — поощрению распространения западного капитала в страны «третьего мира». Хотя существовало некоторое давление внутри деловых кругов Соединенных Штатов по поводу нормализации отношений с Кубой, Вашингтон продолжал настаивать на главных уступках во внешней и внутренней политике со стороны кубинского режима в качестве цены за разрядку между двумя странами

[167]

.

Необходимость улучшения отношений с Соединенными Штатами была для Кастро горькой пилюлей, которую, однако, он всегда готов был проглотить. На этом также в то время настаивал Советский Союз, как части его поисков разрядки отношений между Востоком и Западом. Давление также могло быть оказано более прагматичными тенденциями в рамках экономических отделов кубинского правительства. Более того, блокада США представляла собой непрерывный источник беспокойства для кубинцев. Существовало множество причин для войны, таких как воздушные и морские нападения с обеих сторон и случайный захват кубинских рыболовных судов американскими канонерками. Потепление американо-кубинских отношений на самом деле началось с соглашения против налетов, подписанного в 1973 году с администрацией Форда, и продолжилось тайными переговорами в следующем году. В 1975 г. Соединенные Штаты присоединились к большинству ОАГ, голосующему за прекращение санкций против Кубы.

Однако Кастро не был подготовлен к допущению ослабления напряженных отношений с Соединенными Штатами из-за умаления его цели построения союза со странами «третьего мира». Когда Фронт национального Освобождения Анголы обратился к Кубе за военной помощью в 1975 году после южноафриканского вторжения в поддержку «правых» партизан, угрожающих сорвать присвоение ими власти в день провозглашения независимости, кубинские руководители ответили немедленно, отправив тысячное войско на защиту столицы — Луанды. Но это отнюдь не было стремлением, рассчитанным на привлечение Соединенных Штатов, и когда в дополнение к этому Куба проанонсировала конференцию в Гаване в поддержку независимости Пуэрто-Рико, улучшение отношений приостановилось.