Фигурное катание. Стальные девочки

Но в этом же крылась опасность: любая звездная карьера в фигурном катании подразумевает непрерывное развитие фигуриста в творческом и личностном плане. По крайней мере, так было со всеми великими чемпионками, говоря о которых болельщики вспоминали не только выдающиеся титулы той или иной чемпионки, но и их выдающиеся программы. В случае с Медведевой произошел парадоксальный перекос: за полтора года взрослой карьеры она собрала такое количество наград, которое не у всякой фигуристки наберется за всю спортивную жизнь, но сделала это на одном и том же техническом багаже и в том же самом стилистически-музыкальном ключе. Любители всевозможных цифр и статистики в начале второго взрослого сезона, фигуристки даже развлекались сравнениями: в новой произвольной программе чемпионки мира все элементы не просто оказались идентичны прошлогодним, но и были расставлены в том же самом порядке. То есть уже неоднократно откатанную программу тренеры просто положили на другую музыку. Если при этом и росла вторая оценка, то росла она, прежде всего, за счет титулов, а не самого катания.

Криминала в этом, разумеется, не было никакого: зачем менять стратегию, если она приносит результат? Просто от чемпионов всегда требуют некоего абсолютного совершенства – так уж устроена человеческая психология.

Не восхищаться спортсменкой тоже было нельзя. Почувствовав собственную недосягаемость, Женя начала откровенно и очень мило хулиганить на льду – добавлять к прыжковым каскадам дополнительные прыжки, заведомо зная, что они будут обнулены судьями. Впрочем, она могла себе это позволить. Несанкционированные элементы на самом деле давали исчерпывающий ответ на вопрос, почему Женя столько времени остается во главе мирового женского катания: такого запаса прочности не наблюдалось ни у одной взрослой фигуристки мира. Прыжки были тем самым оружием, которым Женя воевала с миром. Каскад из трех тройных? Запросто! Из четырех? Тоже! Лишний каскад в программе, заведомо зная, что он не будет засчитан? И это без проблем!

Наблюдая за тем, как фигуристка чуть ли не на каждом турнире откровенно троллит публику, соперников и судей, я иногда вспоминала историю, которая однажды случилась в семье моих близких друзей – коллег по работе, племянник которых учился в консерватории по классу гобоя. Как-то сидя в редакции в выходные, мы вместе наблюдали за тем, как «наш Ванька» в первый раз в жизни выступает в очень солидном международном конкурсе. В финале, куда пробились всего три человека.

Парень играл концерт Моцарта, и, перед тем как объявить исполнителя, женщина-распорядитель долго и с удовольствием рассказывала по-немецки, что Моцарт в свое время писал этот концерт именно для гобоя. Но потом случилось так, что это произведение очень полюбили флейтисты, и оно стало более популярным именно как концерт для флейты. Потом она дала отмашку: Иван заиграл на своем гобое в сопровождении симфонического оркестра, и вдруг у него совершенно хулигански вспыхнул взгляд, а секундой позже камера показала дирижера, который, выпучив от удивления глаза, как-то нервно начал вытирать пот со лба.

Когда все закончилось, приятель набрал номер, поздравил племянника с дебютом и как бы между прочим спросил: «Вань, я не понял, а что там было-то, в середине заключительной части?»

И этот юный гений без тени смущения отвечает: «Да там я схулиганил слегка, сымпровизировал. Сыграл две секунды на гобое как на флейте. Ну, именно так, как флейтисты этот концерт играют. Захотелось показать жюри, что это я тоже умею…»

Тогда я впервые подумала о том, что, наверное, именно так выглядит талант в чистом виде.

Комментируя выступление Медведевой в Остраве, ее постановщик Илья Авербух говорил о том же самом, добавив, что, сознательно нарушая правила, Женя словно показывает, что существующие рамки давно уже стали ей тесны. И что она может гораздо больше, чем дозволено.

Но был в этом и парадокс. Рассуждая о том, как она могла бы усложнить свою программу, Медведева сказала на пресс-конференции в Остраве:

– Я могу сделать каскад с риттбергером – это намного сложнее, чем каскад с тулупом. Я уже делала и флип-риттбергер, и лутц-риттбергер, и сальхов-риттбергер.

Ни один из перечисленных каскадов, тем не менее, ни разу не был показан спортсменкой на соревнованиях. Возможно, тренерский штаб Медведевой считал, что изменения просто опасны для их звездной подопечной: любой новый элемент всегда резко увеличивает риск ошибиться, а значит, легенда о неуязвимости может быть разрушена. А может быть, изменений не хотела сама Женя.

Как бы то ни было, накатанные еще в юниорах программы продолжали оставаться для сильнейшей фигуристки мира своеобразным коконом. Привычным, уютным, а главное – надежно защищающим от соперников.

* * *