Читаем Фигурные скобки полностью

Паспорт возвращают владельцу:

— Счастливого полета, Евгений Геннадиевич.

Регистрация проходит без приключений. Есть время выпить чашечку кофе, но от этой мысли его отвлекает встреча нос к носу:

— Вот это да! Какими путями?

Зинаида и Женя, сын ее даун.

— Как ваша конференция математическая? — интересуется Зинаида.

— Нормально. А вы-то что тут делаете?

— Да вот понимаете, все наперекосяк, у сестры инсульт, надо в Воронеж срочно лететь. А уже оттуда домой, как получится.

— Да вы что! Подождите, у вас же в Петербурге сестра.

— Другая.

— Сочувствую, — говорит Капитонов. — Получается, вы только день в Петербурге и побыли?

— Коаблик, коаблик! — восклицает Евгений-тезка.

Капитонов ему:

— Видел кораблик?

— Ты видел коаблик? — возвращается вопрос Капитонову.

— А как же, — говорит Капитонов.

Вспомнил.

— На. Теперь будет твоя.

Взяв палочку, тезка Женя встряхивает ее, как градусник, и начинает бормотать что-то свое, непостижимое.

Капитонов говорит Зинаиде:

— Написано, что волшебная.

— Я понимаю, — растерянно улыбается Зинаида. — Но почему «только день» вы сказали? Мы здесь больше недели.

— Разве мы не позавчера с вами приехали — не в эту субботу?

— Как же в эту?.. Не в эту, а в ту… Вы ведь шутите, да?

Капитонов не шутит. Когда шутят другие, он, наверное, перестал понимать. Прощается и отходит.


14:18

В зале отбытия сидит Капитонов, хочет отправить дочери весть. Почему-то ему кажется, что надо ее предупредить о своем возвращении. Как-то так: «Вылетаю». Или так: «Зал отбытия. Скоро».

Скоро потребуется отключить все электронные приборы и устройства.

Некоторые в зале отбытия торопятся наговориться впрок. Дети бегают рядом с подставкой для бесплатных газет. За стеклом темное небо. Самолеты взлетают при любой погоде.

{{{ Кто такой Водоёмов? }}}

Это Марина.

Вот кто огорошить умеет. Капитонов отвечает не сразу.

{{{ Он умер. Почему ты спросила? }}}

Марина — ему:

{{{ Он живой. }}}

Ему снова кажется, что у него в животе тяжелая гайка.

{{{ Уверена? }}}

Ждет. Получает:

{{{ Он брат моего Мухина и они оба живут в Монголии, работают на руднике. }}}

— Сферы небесные, — вслух произносит не свое Капитонов. Получает:

{{{ Спасибо. }}} {{{ За что? }}}

Получает:

{{{ За все. }}}

Капитонов отключает мобильник. Хочет что-нибудь предпринять. Снова включает. Пишет Аньке:

{{{ Люблю тебя очень }}}

Дослать слово «отец»? Но думает: разберется. Объявляют о задержке рейса на тридцать минут. Это еще почему? Что случилось? Что происходит?

И я тебя очень.

Просто текстом — без скобок.

Он встает и ходит по залу — по этому залу отбытия. Ждет. Глядит на часы.

Перейти на страницу:

Все книги серии Премия «Национальный бестселлер»

Господин Гексоген
Господин Гексоген

В провале мерцала ядовитая пыль, плавала гарь, струился горчичный туман, как над взорванным реактором. Казалось, ножом, как из торта, была вырезана и унесена часть дома. На срезах, в коробках этажей, дико и обнаженно виднелись лишенные стен комнаты, висели ковры, покачивались над столами абажуры, в туалетах белели одинаковые унитазы. Со всех этажей, под разными углами, лилась и блестела вода. Двор был завален обломками, на которых сновали пожарные, били водяные дуги, пропадая и испаряясь в огне.Сверкали повсюду фиолетовые мигалки, выли сирены, раздавались мегафонные крики, и сквозь дым медленно тянулась вверх выдвижная стрела крана. Мешаясь с треском огня, криками спасателей, завыванием сирен, во всем доме, и в окрестных домах, и под ночными деревьями, и по всем окрестностям раздавался неровный волнообразный вой и стенание, будто тысячи плакальщиц собрались и выли бесконечным, бессловесным хором…

Александр Андреевич Проханов , Александр Проханов

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Борис Пастернак
Борис Пастернак

Эта книга – о жизни, творчестве – и чудотворстве – одного из крупнейших русских поэтов XX века Бориса Пастернака; объяснение в любви к герою и миру его поэзии. Автор не прослеживает скрупулезно изо дня в день путь своего героя, он пытается восстановить для себя и читателя внутреннюю жизнь Бориса Пастернака, столь насыщенную и трагедиями, и счастьем.Читатель оказывается сопричастным главным событиям жизни Пастернака, социально-историческим катастрофам, которые сопровождали его на всем пути, тем творческим связям и влияниям, явным и сокровенным, без которых немыслимо бытование всякого талантливого человека. В книге дается новая трактовка легендарного романа «Доктор Живаго», сыгравшего столь роковую роль в жизни его создателя.

Анри Труайя , Дмитрий Львович Быков

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза