Fila vitae. Нити жизни

Квартира оказалась просторной и очень светлой. Располагалась она в новом жилом комплексе с закрытой территорией, имела две комнаты и большие окна в пол, выходившие на южную сторону.

– Ну как тебе? – поинтересовался Илья, затаскивая в коридор Лерин чемодан.

Сам он переехал сюда еще несколько дней назад, пока Лера была в больнице.

Лера ничего не ответила, прошлась по просторной гостиной, заглянула на кухню и в спальню. Мебели в квартире было минимум, но все необходимое имелось. Лера не привыкла жить в таких квартирах. В родном городе ей от бабушки досталась тесная квартирка с проходной гостиной в старом доме, в Санкт-Петербурге она тоже снимала жилье в старой постройке. Но теперь ей внезапно нравилось. И – что было самым необычным – фантазия уже рисовала, что нужно докупить и куда поставить.

– Мне нравится, – призналась она, поворачиваясь к Илье. – Никогда не думала, что скажу такое, но мне нравится.

– Я рад это слышать, – сдержанно ответил он. – И рад, что ты все же согласилась на мое предложение. Честно говоря, я сомневался до последнего.

Лера тоже сомневалась. Илья приехал к ней в больницу сразу, как она пришла в себя и смогла ему позвонить. Он был зол. С первого взгляда Лера поняла, что он кошмарно зол. И не столько на нее, сколько на ситуацию в целом, хотя гнев его обрушился, конечно, на нее. Нет, он не ругал ее за то, что она опять впуталась в неприятности. Толку ругать человека за его природу? Он злился на кое-что другое.

– Мне это надоело! – выговаривал он, ходя взад-вперед по тесной палате. – Надоело, что я обо всем узнаю последним. Сколько часов назад тебя сюда привезли? Мне никто даже не позвонил! Поэтому ты сейчас долечиваешься, – Илья вдруг остановился посреди палаты и уставился на Леру, – а потом переезжаешь ко мне и выходишь за меня замуж.

У Леры даже голова болеть перестала от такого заявления, хотя до этого мельтешение Ильи перед глазами вызывало мигрень.

– С дуба рухнул? – поинтересовалась она.

– Нет, как раз таки сейчас я серьезен как никогда. Ты переезжаешь ко мне и выходишь за меня замуж или…

– Или что?

– Или ничего. Это не обсуждается.

Лера много могла бы на это сказать, но Илья не дал ей и рта раскрыть.

– Тогда, полтора года назад, мне тоже никто ничего не сказал. Потому что я тебе никто. А если бы ты погибла? Когда я бы узнал обо всем? Когда пришел бы на работу и услышал разговоры коллег? А если бы ты погибла сейчас? Среди твоих коллег у меня нет знакомых! Как я подписан у тебя в телефоне? Илья? Мне никто не позвонил бы! Все, я так больше не хочу.

– Ты хочешь узнать о моей смерти первым, я поняла, – хмыкнула Лера. – Может быть, я просто переподпишу тебя в телефоне: «В случае моей смерти звонить по этому номеру»?

Илья шумно выдохнул, повернулся к ней и заявил уже спокойным тоном:

– Лечись, а я пошел искать нам квартиру.

Лера лечилась. На этот раз выздоровление шло медленнее, поскольку организм еще недостаточно отошел от первого раза, плюс теперь пострадал физически. Лере диагностировали сотрясение мозга и трещину в ребрах. Ей было больно дышать и постоянно тошнило, но спустя несколько дней она хотя бы могла смотреться в зеркало без отвращения. Витамины и бесконечные капельницы сделали свое дело: она снова была похожа на женщину тридцати лет без особенных проблем со здоровьем. И только белая прядь в волосах так никуда и не исчезла. Но ее легко можно было замаскировать под остальными волосами.

Несколько раз к ней наведывались Павлов и Иван, поэтому Лера была в курсе расследования. Ей не показалось тогда, в ангаре, Еву Сармацкую действительно застрелили. Но Егора Мальцева признали соучастником, поэтому ему придется отвечать за двоих. Павлов не знал, удастся ли привязать его и Еву к смертям Нелли Коростаевой и еще двух женщин, ведь никаких следов на месте преступления не нашли, да и сами обстоятельства гибели женщин были слишком странными для рационально мыслящих людей, но вот за нападение на Леру и попытки ее убийства ему определенно придется ответить. И за убийство Алины Сармацкой: он сознался в том, что подменил ей наркотик. И за махинации с квартирами. Эпизодов вскрывалось все больше. Женщины, которых когда-то облапошил Мальцев, с удовольствием топили его сейчас, хотя, как он утверждал, переписывали на него не только квартиры, но и другое имущество совершенно добровольно.

– Все равно я не понимаю, на что он рассчитывал со мной, – говорила Лера, когда Павлов все это ей рассказывал. – Допустим, я подписала бы эти документы, а потом меня убили бы, неужели он думал, что ему это сойдет с рук.

– Он собирался спрятать тело, – пояснил Павлов. – А потом разобраться с Евой и получить еще и ее квартиру. Он навел справки о тебе, но слишком поверхностные. Знал, что у тебя осталась квартира на юге, что ты переехала сюда одна, все родственники остались там. А здесь ни мужа, ни детей. Кто бы тебя искал? Да и вообще, на мой взгляд, он не сильно думал. На него наехали кредиторы, ему срочно нужны были деньги. Все остальное отошло на задний план.

– А те квартиры, документы на которые я нашла в Общине?

– Давно проданы. У него не было ни гроша. Он заядлый игрок, такие не останавливаются.

– А что с… тварью? – Лера с трудом заставила себя произнести это слово. До сих пор от воспоминаний ее бросало в дрожь.

– Исчезла. Иван считает, что навсегда. Ее вызвала Ева, без Евы она не может находить себе жертв.

– Что она вообще такое? Вы говорили, что в эту тварь превратилась душа Алины, но если Алина себя не убивала, то как?

Павлов пожал плечами.

– Наверное, я не тот, кто может ответить на этот вопрос.

Лера спросила у Ивана, но и он не мог дать однозначного ответа.

– Мы проводили совещание по результатам этого дела, – обтекаемо сказал он. – И у нас два основных варианта: либо это некое неизвестное нам существо, которое Еве удалось призвать, либо это вообще часть Евы, и оно всегда было ею. Первой ее жертвой была ее сестра-близняшка, потом она затаилась на долгих двадцать лет, но смерть Алины разбудила в ней эту темную часть. В любом случае, из скольких бы женщин она ни выпила жизнь, Алину это не вернуло бы. И тебе больше нечего опасаться. Но если что, у тебя есть мой номер, звони в любое время дня и ночи.

– Надеюсь, не придется, – вздохнула Лера.

Возможно, после этих разговоров Лера и подумала, что всегда рядом должен быть человек, которому есть до тебя дело. Который будет тебя искать и которому на самом деле сообщат, если с тобой что-то случится. Лера всегда ценила свободу, но не перегнула ли она в этом палку?

– Закажем еду на дом? – поинтересовался Илья, вымыв руки. – Или куда-нибудь сходим?

Идти куда-то Лера не хотела. Она второй раз за последнюю неделю вышла из больницы и мечтала часа два пролежать в ванной, а потом переместиться на кровать, а вовсе не надевать приличную одежду и куда-то идти.

– На дом, – решила она. – Только что-нибудь изысканное и обязательно с вином.

– Обижаешь, – хмыкнул Илья. – Бутылка твоего любимого уже стоит в холодильнике. Я же не мог оставить нас без празднования твоего переезда ко мне.

– Имей в виду, фамилию оставлю свою! – предупредила Лера.

Илья посмотрел на нее, гадая, не шутит ли она. Лера видела, что он уже жалеет о том, что так давил на нее в больнице, и готов дать ей столько времени, сколько нужно. А Лера вдруг поняла, что ей уже не нужно время, все важные решения она приняла.

– Твое предложение же еще в силе? – уточнила она.

Илья шагнул к ней, заключил в объятия и поцеловал в висок.

– Мое предложение в силе. И ты можешь оставить свою фамилию. Можешь оставить все, что захочешь. У меня в мыслях не было пытаться тебя изменить. Я лишь хочу всегда быть рядом.

Ева Сармацкая решилась на страшные преступления, потому что не могла жить без сестры. Не могла остаться одна в этом мире, не умела и не хотела быть самостоятельной. Лера, в противоположность ей, не хотела ни к кому привязываться. Две крайности одного мнения. А истина, как всегда, где-то посередине.