Филипп Август

Для того чтобы аренда превотств могла получить широкое распространение, требовалось провести серьезные опросы: нужно было выяснить размер доходов превотств и назначить разумную базовую цену для их продажи с торгов каждые три года. Вот один пример. После присоединения к королевскому домену французского Вексена и сопредельных земель представители курии примерно в 1200 году встретились с местными нотаблями и дискутировали, в частности, о том, что должно отойти к прево и бальи, которые отныне возглавляли настоящую региональную администрацию и нуждались в четко обозначенных источниках дохода. В Эврё требования королевских представителей были велики, и никто не появился на первом сеансе торгов — настолько завышенной кандидаты посчитали назначенную цену. Затем пришли к более разумной базовой цене, и превотство нашло своего арендатора[144]

. Таким образом, королевская администрация была способна к компромиссам. Она продемонстрировала это также и при создании временных администраций в приграничных областях («марках»), которые заведовали сразу и армией, воевавшей в Нормандии, и службами, действовавшими на оккупированных территориях.

Административная и финансово-учетная реформа была отмечена очень большими достижениями. Они нашли замечательное итоговое выражение в королевских отчетных списках 1202—1203 годов. Из них явствует, что выбор был сделан в пользу ежегодной трехразовой отчетности, в соответствии с фламандским обычаем и в ущерб нормандской практике двухразовой отчетности. Высокопоставленные королевские чиновники назначили сдачу отчетов на день Всех Святых (1 ноября), Сретение (2 февраля) и Вознесение. В каждом из этих сроков различаются отчеты прево, отчеты бальи и отчеты администрации «марок». Наряду с вальяжной отчетностью как таковой, имела место отчетная деятельность центральных служб под началом персонажей, часто называемых бальи. Указание расходов, связанных с королевским двором, были уже редкими в этих великих отчетностях домена. Это говорит о том, что хозяйственная деятельность королевского двора была уже преимущественно автономной и впоследствии стала таковой полностью, ибо высшие чиновники уже осознали запросы настоящего государства, отчетность которого должна была четко отделяться от отчетности, касавшейся повседневной жизни его руководителя, короля. Порядок ведения отчетности быстро улучшался даже в пределах отдельных областей, ибо, подчиненные контролю брата Эмара, бальи и прево должны были представлять отчеты все более ясные и точные[145]

.

Эта финансово-учетная реформа заявила о себе с такой настойчивостью, что выглядит первостепенной по важности. Действительно, разве король Филипп не имел острейшей необходимости в деньгах, когда боролся с Ричардом Львиное Сердце и когда начинал завоевание Нормандии? В отличие от короля Ричарда, чья расточительность была широко известна, король Франции крепко держался за свои деньги и проявлял большую бережливость. Некоторые не преминули упрекнуть его за это. Следует ли присоединиться к их мнению? Наверняка, с точки зрения Филиппа, склонность к тратам — качество рыцарское, быть может, — не пристала королю, достойному своего звания. Его демарши в финансовой сфере свидетельствуют, что он хорошо постиг некоторые условия обладания подлинной властью: владение деньгами и контроль над ними.

Результаты были убедительными. В ходе правления Филиппа Августа королевские денежные доходы удвоились. Конон, прево Лозаннской церкви, администратор и в некотором роде швейцарский финансист, узнал от королевских чиновников во время похорон Филиппа в 1223 году, что его доходы выросли с 228 000 парижских ливров в 1180 году до 438 000 в 1223 году[146]

. Конечно, эти результаты, прежде всего 1223 года, включали в себя и другие источники поступлений, помимо домениальных. Достаточно назвать «регалии» (примерный годовой доход с мирского имущества церкви после смерти какого-нибудь епископа или аббата монастыря), рельефы или выкупы фьефов, доходы, обеспечиваемые монетными мастерскими. Однако поступления с домена преобладали даже в 1223 году благодаря большим земельным приобретениям. С 1180 года по начало XIII столетия Артуа, Амьенуа и Вермандуа, будучи присоединены к домену, увеличили его доходы примерно на 46%. С 1203 по 1221 год завоевание фьефов Плантагенетов на западе (Нормандия, Турень, Анжу, Мэн и часть Пуату) позволило увеличить доходы казны на 48%[147]. Король действительно был намного более богат, чем его великие вассалы. С начала XIII столетия его домен ежегодно приносил ему одному 130 000 ливров, тогда как доходы графа Фландрского или герцога Бургундского редко превышали 30 000 ливров в год. Таким образом, Филипп II имел средства для ведения собственной политики. Он мог бы оказаться в опасном положении только в том случае, если бы хозяева крупных региональных владений в его королевстве заключили между собой общий союз. Однако, к счастью для Филиппа II, этого никогда не случилось.