Филологическая герменевтика

Понимание – не сознание. Сознание, в отличие от понимания, конституируется не только отражением, но и целеполаганием, управлением и отношением (Спиркин, 1970, 43). Оно есть осознанное бытие, т.е. отно_{17}шение «Я» к «не-Я». Иначе говоря, оно есть субъективный образ объективного мира, т.е. идеальное как высшая форма психического отражения. Понимание не есть сознание хотя бы уже потому, что понимание есть понимание сознания

, т.е. освоение содержательности сознания в том виде, как эта содержательность дана в текстах. Вместе с тем понимание – и не осознание, т.е. не переход от не-сознания к сознанию, хотя в обыденном словоупотреблении «я осознал» и «я понял» часто значит одно и то же. В действительности же герменевтическая ситуация сопоставима с ценообразованием на рынке: торговцы не осознают

его механизма, но все понимают ситуацию. Понимание, разумеется, бывает осознанным, коль скоро рефлексия приобретает характер вербально выражаемой интерпретации, но это – лишь один из случаев рефлексии и понимания. Во множестве других случаев понимание не только не равно осознанию, но и не нуждается в нем. «Объем нашего осознания настолько узок, что он не может хорошо охватить даже одно длинное предложение» (Чхартишвили, 1966, 39), пониманию же это предложение поддается достаточно легко. При наращивании смыслов в процессе понимания (см. выше) смысл, появившийся, скажем, при чтении страницы 41, понятен благодаря взаимодействию смыслов, появившихся на страницах 1 – 40, но это вовсе не значит, что все эти смыслы должны осознаваться, вводиться в поле сознания при встрече с приращением смысла, случившимся во время чтения страницы 41.

Статус филологической герменевтики как научной дисциплины

Очевидно, исследовательский предмет филологической герменевтики достаточно четко отграничен категориально от всего другого, что и создает для нее статус научной дисциплины.

Роль этой дисциплины может быть довольно значительной: ее предмет – понимание текстов – играет большую роль в общественной жизни, индивидуальной судьбе, организации обучения. Понимание широко распространено; изучено оно, впрочем, недостаточно, поскольку относится к явлениям, хорошо известным, но настолько неосвоенным теоретически, что соответствующая проблематика не замечается одними, «склеивается» другими и мистифицируется третьими (планомерная мистификация этой проблематики выполняется современным философским идеализмом). Вместе с тем понимание текстов – предмет герменевтики – _{18}регулирует освоение действительности через текст, что воплощается в принятии решений, формировании взглядов, оценках, самооценках, выработке знаний и отношений, в коммуникации всех типов – от общения с младенцем до овладения содержательностью передаваемой печатными средствами культуры.

Особенную важность предмет герменевтики приобрел к 1980-м годам: динамика научно-технической революции приводит к увеличению роли человеческой субъективности. Этому обстоятельству способствует и обострение идеологической борьбы, приведшее к резкому количественному росту распространяемых средствами массовой информации произведений речи (текстов), понимание или непонимание которых массами людей может влиять на общественно-важные события. Резко заострилась в эпоху НТР и проблема непонимания

: возрос материал для понимания, увеличилось число граней понимаемого в тексте. Увеличилось и количество ситуаций, где необходимо высказать мнение на основе понимания. Стали более заметны и теневые стороны этой ситуации: многие люди стали ориентироваться на понимание только своего предмета понимания, только «своей» грани понимаемого, т.е. усугубились нарушения принципа всесторонности в понимании. Довольно обычны суждения типа: «Ты понимаешь тексты культуры, а я – нет, но зато я в своем деле много понимаю». Нетрудно показать, что непонимание текстов культуры тем или иным индивидом отрицательно сказывается на любом «своем деле», особенно в инженерных профессиях, требующих коммуникации со множеством людей, рефлективной позиции в коммуникативной деятельности, понимания разнообразнейших произведений звучащей и печатной речи.