Философ

Иван Петрович усмехнулся: «Почему это произошло? Ты осмелился ударить моего сына, и этого достаточно. У тебя нет никаких оправданий.»

Сергей, чувствуя, как внутри растет решимость, возразил: «Ваш сын не святой, и его поступки тоже не безгрешны. Я не искал драки, но он заставил меня защититься.»

Пётр Николаевич внимательно следил за диалогом, готовый в любой момент вмешаться. Но пока он решил дать Сергею возможность высказаться: «Сергей, расскажи нам, что именно произошло вчера.»

Сергей начал свой рассказ, стараясь передать все детали. Он говорил о том, как долго Гвоздь унижал и запугивал одноклассников, как постоянно требовал деньги и сигареты, как заставлял их делать за него домашние задания и дежурить в класе: «Вчера он снова начал задирать меня, требовал деньги и угрожал. Когда я отказался, он начал толкать меня и пытался ударить. Я не хотел драться, но он не оставил мне выбора.»

«Ваш сынуля — настоящий талант! Он может отобрать деньги у первоклашки. А его коронный прием — макание ботаников однокласников и головой в унитаз — просто шедевр! Жаль, олимпиад по школьному рэкету не проводят, ваш Витенька был бы чемпионом!».

Отец Гвоздя побагровел и попытался что-то сказать, но Сергей был в ударе. «А вы знаете, что ваш сын — настоящий меценат? Да-да! Он регулярно собирает с нас, лохов, дань на… как это он говорит? А, точно! На „развитие школьной инфраструктуры“. Правда, почему-то эта „инфраструктура“ обычно продается в ларьке за углом и пахнет сигаретами».

Директор нервно хихикнул, но быстро спохватился и нахмурился. «Сергей, это серьезные обвинения. У тебя есть доказательства?». Сергей на секунду задумался. «Конечно! Вот, посмотрите! — он достал из кармана помятую тетрадку. — Это мой дневник наблюдений за школьной фауной. Тут все записано — кто, когда и сколько денег отобрал, кого побил, кого заставил делать домашку. Даже графики есть! Вот, смотрите — это динамика роста „пожертвований“ на „инфраструктуру“ за последний год. А вот это — корреляция между количеством синяков у ботаников и успеваемостью Гвоздя. Видите, как красиво растет?».

Отец Гвоздя побледнел. «Это… это клевета! Мой сын — хороший мальчик! Он просто… немного темпераментный!». Сергей фыркнул. «Ага, конечно. А Чингисхан был просто любителем конных прогулок по Евразии».

Ну знаете, я тоже могу так себя вести! Хотите, я сейчас пойду и отберу у первоклашек деньги на обед? Или может, макну кого-нибудь головой в унитаз? А что? Я же просто «немного темпераментный!»

Директор же, наоборот, словно очнулся от спячки. «Так, стоп. Сергей, ты хочешь сказать, что все это время подвергался травле, а мы ничего не замечали?». Сергей горько усмехнулся. «О, вы замечали. Просто предпочитали не вмешиваться. Знаете, как говорится — нет проблемы, если ее не видеть».

Иван Петрович, раздражено, спросил: «Ты хочешь сказать, что мой сын начал задирать первый?»

Сергей кивнул: «Да, Иван Петрович. И это не первый раз. Многие ребята в классе могут подтвердить мои слова.»

Пётр Николаевич задумчиво посмотрел на Сергея, а затем на Ивана Петровича: «Иван Петрович, возможно, стоит выслушать и других учеников. Если Сергей говорит правду, то нам нужно принять меры.»

Иван Петрович, явно не готовый уступать, встал и подошел к Сергею: «Ты думаешь, что можешь просто так выйти сухим из воды? Ты хоть представляешь, сколько проблем ты себе создаешь?»

Сергей не дрогнул, глядя прямо в глаза Ивану Петровичу: «Я понимаю, что вам это неприятно. Но справедливость должна восторжествовать. Если ваш сын считает, что может запугивать всех подряд, то кто-то должен его остановить. Вы же уважаемый человек. Хотите добра своему сыну. Но любому унижению есть предел. Меня бабушка постоянно спрашивает мол может стоит заявить сначала в милицию. Параллельно в министерство образование пусть проверку сделают и огласят ее перед журналистами. Пусть статья выйдет. Люди должны знать своих уважаемых господ.»

Пётр Николаевич встал, явно решив вмешаться: «Господа, давайте не будем устраивать здесь разборки. Я предлагаю провести внутреннее расследование, выслушать свидетелей и принять справедливое решение своими силами.»

Иван Петрович, сжав кулаки, но понимая, что не может ничего возразить, медленно кивнул: «Ладно. Но я буду следить за этим делом.» Сергей почувствовал облегчение, но знал, что это только начало. Он понимал, что впереди его ждет еще много испытаний, но теперь у него была поддержка и уверенность в своих силах.

Сергей встал, чувствуя, как дрожат колени. Он сделал несколько шагов к двери, но вдруг остановился и обернулся. «Знаете, я ведь правда не хотел никого бить, — сказал он тихо. Я просто хотел, чтобы меня оставили в покое. Чтобы я мог спокойно учиться, общаться с друзьями, жить нормальной жизнью. Разве это так много?».

Выйдя из кабинета директора, Сергей глубоко вздохнул. Он чувствовал себя выжатым, как лимон. «Боже мой, — подумал он, — и это только начало. Как же я выживу в этом мире подростковых интриг?»