Философ

Послевоенные годы, застой, лихие девяностые. «Дочка моя после школы в университет поступила. Да недоучилась. Связалась с парнем. Вроде приличный поначалу казался. А потом выяснилось — уголовник. Сидел. Ну и родила от него твоего старшего брата, Юрия. Бросила учебу, пошла на фабрику работать. Потом развелась. А через пару лет с твоим отцом познакомилась. Тоже, прости господи, уголовник. Вот так и появился ты на свет, Сереженька.» Бабушка замолчала, глядя куда-то вдаль.

— А, где дедушка? — спросил Сергей.

Апрель 1997 года выдался на редкость холодным. Ветер, пронизывающий до костей, гнал по небу свинцовые тучи, которые, казалось, вот-вот обрушатся на землю ледяным дождем. В этот пасмурный день дедушка Василий, как обычно, собирался на работу. Его морщинистые руки, покрытые старческими пятнами, медленно застегивали пуговицы потрепанного пальто. В глазах старика читалась усталость, но в то же время — решимость. Ведь несмотря на свой преклонный возраст, он все еще трудился, чтобы помочь семье в эти нелегкие времена.

Я наблюдала за ним из своей кровати. Сердце сжималось от какого-то необъяснимого предчувствия. Что-то в его движениях, в наклоне седой головы заставляло меня волноваться больше обычного. Может быть, дело было в том, как он на мгновение остановился у калитки, словно прощаясь с домом? Или в том, как долго вглядывался в хмурое небо, будто ища там ответы на какие-то свои, неведомые мне вопросы?

Дедушка медленно шел по разбитой сельской дороге в сторону железнодорожной станции. Его сгорбленная фигура казалась особенно одинокой на фоне голых деревьев и серых домов. И вдруг… Я увидела это. То, что заставило меня похолодеть от ужаса и недоверия.

От фигуры дедушки Василия отделилось что-то полупрозрачное, похожее на дымку или туман. Эта странная субстанция на мгновение зависла в воздухе, а затем медленно поплыла в сторону старого кладбища, расположенного на окраине нашего села. Я протерла глаза, не веря тому, что вижу. Но видение не исчезло. Эта призрачная тень продолжала свой путь, пока не растворилась вдали.

Холодок пробежал по моей спине. Что это было? Игра воображения? Или нечто большее, непостижимое для человеческого разума? В нашей семье всегда с уважением относились к народным приметам и поверьям, но никогда прежде я не сталкивалась с чем-то подобным.

Весь день я не находила себе места. Мысли о дедушке не давали покоя. Я пыталась заняться обычными делами: готовила обед, убиралась в доме, но все валилось из рук. Каждый звук заставлял меня вздрагивать, каждая тень за окном казалась предвестником беды.

Вечер опустился на село, укутав все вокруг плотным покрывалом тьмы. Дедушка должен был вернуться еще несколько часов назад. Мы с бабушкой сидели на кухне, молча глядя на остывающий чай. Тикание старых часов на стене казалось оглушительным в этой гнетущей тишине.

— Может, задержался на работе? — тихо произнесла бабушка, но в ее голосе не было уверенности.

Сергей кивнул, не в силах произнести ни слова. Ком в горле мешал говорить, а перед глазами все еще стояла картина утреннего видения.

Внезапно тишину разорвал стук в окно. На пороге стоял сосед, Петр Иванович. Его лицо было бледным, а в глазах читалось сочувствие и тревога.

— Простите за поздний визит, — начал он, переминаясь с ноги на ногу. — Но у меня плохие новости…

Следующие несколько минут слились для меня в один бесконечный кошмар. Слова соседа доносились как будто издалека: «несчастный случай», «технический спирт», «не смогли спасти». Каждая фраза была как удар ножом в сердце.

Оказалось, что дедушка Василий и его напарник после работы решили выпить. Но то, что они приняли за обычную водку, оказалось техническим спиртом. Напарник здравствует, а вот дедушка… В конвульсиях он упал и сильно и долго бился головой. Когда приехала скорая помощь, было уже слишком поздно.

Бабушка рухнула на стул, закрыв лицо руками. Ее плечи дрожали от беззвучных рыданий. Я стоял, прислонившись к стене, не в силах поверить в реальность происходящего. Мир вокруг словно потерял краски, звуки стали приглушенными, а время замедлило свой ход.

Бабушка сильно сдала после похорон. Ее некогда живые, искрящиеся глаза потухли, а в волосах прибавилось седины. Она часами могла сидеть у окна, вглядываясь в даль, словно ожидая, что вот-вот на горизонте появится знакомая фигура.