Философ, которому не хватало мудрости

Элианта кивнула, чтобы успокоить учителя. Но ее беспокоило совсем другое. Чтобы гордиться такими делами, нужно еще уметь их совершать. Она еще не до конца прошла инициацию… Способна ли она довести до совершенства столь сложное искусство? Шаман не только целитель, он еще должен уметь решать разные проблемы, время от времени возникающие в общине: недостаток дичи, конфликты… Можно, конечно, продолжать учиться на практике, но как не уронить себя в глазах других, если чувствуешь себя неуверенно? Чего стоит шаман, судят по результатам, а не по званию. Кроме того, это не клан предписал ей такое предназначение. Она сама почувствовала свое призвание, пришла к нему благодаря собственной интуиции…

– Помнишь ли ты о своей клятве: никогда не говорить плохо о людях, не критиковать их, не разносить недобрые слова?

Элианта кивнула.

В голове у нее вертелся один и тот же вопрос: что хотели сказать духи, лишая ее учителя? Это испытание, чтобы проверить ее волю, способность выстоять и учиться самой? Или, наоборот, это знак, что ей следует остановиться, что эта миссия предначертана не ей? А вдруг она ошиблась? А вдруг то, что она приняла за посвящение, было лишь ее собственным желанием?.. Она готова принять любую судьбу, но все же какая она?

Вдалеке послышался треск, сопровождаемый шуршанием листьев и обезьяньими криками. Это ветка сорвалась с дерева.

Старый мудрец напряженно смотрел на Элианту глазами, полными сострадания и доброжелательности. Она поняла, что он догадался о ее сомнениях. Почему она сомневается в себе, если сам учитель ей доверяет? Он-то не может ошибаться…

Она расслабилась, глубоко вздохнула и улыбнулась ему. Время отразило доброту старого человека на его лице: чудесные морщинки раскрывали красоту его души. Глаза горели ярким светом бесконечной любви, на которую способны те, которым уже неведом страх.

Не произнеся ни слова, она выразила взглядом глубокую благодарность за все, что он ей дал. Затем начала молиться, держа его за руку, всей душой она была с ним.

Сумерки накрыли землю своими таинственными полутенями, и полились первые струйки спасительной прохлады. Лианы, висящие на огромных деревьях, казались теперь большими растительными органными трубами. Растения продолжали испускать свои чарующие ароматы. Глаза старика оживились, в них появилось смешливое выражение, а на губах заиграла улыбка.

Пролетел сокол, шурша крыльями, покружился несколько мгновений над ними, а потом взлетел выше леса и растаял в небе.

3

– Мерзость какая!

Толстая рука Роберто Кракюса хлопнула по левому запястью, но слишком поздно. Кожа уже вздулась, поднимая, точно на пьедестале, огромного раздавленного комара.

Сандро забился в угол пироги, отвел взгляд и стал смотреть на мутные коричневые воды реки. После четырехчасового плавания шум маленького мотора не громче газонокосилки казался оглушительным. Солнце палило нещадно. Лишь постоянное дуновение ветерка в лицо помогало Сандро немного забыть о невыносимой жаре.

Пятеро мужчин сидели в двух лодках. Кракюс, несомненно учитывая то, что Сандро, его клиент, был с ним в одной лодке. Один из его помощников, Альфонсо, стоял у руля, непрерывно жуя листья коки. Двое других следовали за ними во второй лодке, нагруженной канистрами с горючим, веревками, бутылями с водой и мешками с провизией, помещенными в толстые непроницаемые контейнеры. Имелся целый мешок медикаментов, в основном антибиотиков, напоминающих об опасностях джунглей. Все мужчины были в специальных костюмах разного происхождения. В начале путешествия их грубые манеры зародили у Сандро некое чувство защищенности от столкновения с враждебной окружающей природой. Но теперь они начали его раздражать.

Марко, рулевой второй пироги, маленький и очень загорелый, увеличил скорость, обогнав их по левому борту с улыбкой победителя на губах. Не желая быть вторым, Альфонсо запустил мотор на полную мощь, тот зарычал на высоких тонах. Это было еще более невыносимо.

– Вот так, – сказал Кракюс, – сжигайте топливо, а обратно вернемся на веслах против течения!

Остальные продолжали ухмыляться.

– Годи посчитал, что топлива достаточно, – сказал Альфонсо.

Так называемый Годи был самым странным из всех четверых. Кракюс гордо представил его, наделив титулом доктора, что заставило двух других прыснуть от смеха. Он был совершенно лысый, с квадратными двухфокусными очками близорукого, обрамляющими расплывчатый взгляд. Казалось, что он вас не видит. Даже в группе складывалось впечатление, что он в стороне. Да, его тело вместе с другими участвовало в путешествии, но мыслями он был где-то далеко. Время от времени какие-то слова, бессвязные обрывки фраз, отражающие работу его мысли, прорывались на высоких нотах, как будто его мозг освобождался от каких-то лишних фрагментов размышлений.

– Его что, так и зовут – Годи? – робко поинтересовался Сандро, слабо в это веря.

Начальник экспедиции усмехнулся:

– Так и зовут, потому что он принимает себя за Бога.