Философ с папиросой в зубах

— А драматурги неплохо устроились — получают отчисления от каждого спектакля, поставленного с их пьес! Больше ведь никто ничего подобного не получает. Возьмите, например, архитектора Рерберга. По его проекту построено в Москве здание Центрального телеграфа на Тверской. Даже доска висит с надписью, что здание это воздвигнуто по проекту Ивана Ивановича Рерберга. Однако же ему не платят отчисления за десятки тысяч телеграмм, которые ежедневно отправляют в построенном им доме!

Универсальный огурчик

Режиссер Театра им. Моссовета Андрей Житинкин вспоминал:

— Это было на репетиции одного из последних спектаклей Фаины Георгиевны «Правда хорошо, а счастье лучше» по Островскому. Репетировали Раневская и Варвара Сошальская. Обе они были почтенного возраста: Сошальской — к восьмидесяти, а Раневской — за восемьдесят. Варвара была в плохом настроении: плохо спала, подскочило давление. В общем, ужасно. Раневская пошла в буфет, чтобы купить ей шоколадку или что-нибудь сладкое, дабы поднять подруге настроение. Там ее внимание привлекла одна диковинная вещь, которую она раньше никогда не видела — здоровенные парниковые огурцы, впервые появившиеся в Москве посреди зимы. Раневская, заинтригованная, купила огурец невообразимых размеров, положила в глубокий карман передника (она играла прислугу) и пошла на сцену.

В тот момент, когда она должна была подать барыне (Сошальской) какой-то предмет, она вытащила из кармана огурец и говорит:

— Вавочка (так в театре звали Сошальскую), я дарю тебе этот огурчик.

Та обрадовалась:

— Фуфочка (так звали Раневскую), спасибо, спасибо тебе.

Раневская, уходя со сцены, вдруг повернулась, очень хитро подмигнула Сошальской и продолжила фразу:

— Вавочка, я дарю тебе этот огурчик. Он большой и красивый. Хочешь ешь его, хочешь — живи с ним.

Пришлось режиссеру объявить перерыв, поскольку после этой фразы присутствующие просто полегли от хохота и репетировать уже никто не мог…

Прощай, свобода!

Однажды Фаина Георгиевна Раневская была на свадьбе друзей. И случилось так, что при выходе из загса на голову жениха нагадил голубь. Случай в общем-то житейский… Все кругом рассмеялись, зато Раневская философски заметила по этому поводу:

— Вот так, молодожены, этот голубь символ того, что свобода ваша улетела и на прощание нагадила.

Актриса для бедного класса

Однажды Фаина Георгиевна отправилась в магазин за папиросами, но пока дошла, по невезучести, попала аккурат на обеденный перерыв. Уборщица магазина, увидев через стекло стоящую у закрытых дверей бедную Раневскую, бросила ведро и швабру и побежала отпирать.

— А я вас, конечно же, сразу узнала! — обрадованно затараторила она, впуская актрису. — Как же можно заставить вас ждать целый час, мы ведь вас все очень любим. Поглядишь этак на вас, на ваши роли, так и все собственные неприятности забываются. Конечно, для богатых людей можно найти и более шикарных артисток, а вот для бедного класса вы как раз то, что надо!

Такая «народная» оценка ее творчества очень понравилась Раневской, и она часто вспоминала эту уборщицу и ее бесхитростные комплименты.

Халатное отношение

Актриса Марина Неелова вспоминала: «У Раневской дома одна из стен была сплошь увешана фотографиями, приколотыми иглами для внутривенных вливаний — Уланова, Шостакович, Пастернак, Ахматова, Цветаева… Я спросила: «Как же так — столько замечательных людей прошли через вашу жизнь, почему вы ничего не напишете?» — «Я, деточка, написала. Но потом перечитала Толстого, поняла, что он написал лучше, и свои заметки порвала».

Однажды, когда Неелова зашла к Фаине Георгиевне, та встретила ее в новом красивом халате, видимо, подаренном какой-то поклонницей.

«Как вам идет этот халат!» — решила сделать Раневской комплимент Марина Мстиславовна. «Деточка, что же мне сейчас может идти, кроме гробовой доски?!» — воскликнула Раневская. Неелова продолжала настаивать на своем. Тогда Раневская раздраженно произнесла: «Я поняла, что такое халатное отношение. Это когда встречаешь гостя в халате».

Оценила по достоинству

Известный художник-карикатурист Борис Ефимов вспоминал, как он вместе с Раневской присутствовал на закрытом просмотре какого-то западного фильма, сюжетом которого была довольно мерзкая история о кровосмесительной связи между братом и сестрой.

Когда они выходили из зала после просмотра картины, кто-то спросил:

— Ну и какое у вас впечатление, Фаина Георгиевна?

На что последовал ответ, полностью в духе Раневской:

— Впечатление, как будто наелась кошачьего дерьма.

Стол и стул

Раневская с искренней завистью говорила Евгению Габриловичу, жившему в свои последние годы в Доме ветеранов кино:

— Вам хорошо: пришел в столовую — кругом народ, сиди и ешь в удовольствие! А я все чаще одна за стол сажусь… А кушать одной, голубчик, так же противоестественно, как срать вдвоем!

Отшила