Философ с папиросой в зубах

Кто бы знал мое одиночество? Будь он проклят, этот самый талант, сделавший меня несчастной. Но ведь зрители действительно любят? В чем же дело? Почему ж так тяжело в театре? В кино тоже гангстеры.

* * *

Талант, как прыщ, не спрашивает на ком выскочить. Может и на дураке выскочить.

* * *

Горький говорил: «Талант — это вера в себя», а, по-моему, талант — это неуверенность в себе и мучительное недовольство собой и своими недостатками, чего я никогда не встречала у посредственности. Посредственность всегда так говорит о себе: «Сегодня я играл изумительно, как никогда. Вы знаете, какой я скромный. Вся Европа знает, какой я скромный!»

* * *

Талант всегда тянется к таланту и только посредственность остается равнодушной, а иногда даже враждебной таланту.

* * *

Талант — это бородавка: у кого-то она есть, у кого-то нет.

* * *

Больше всего любила человеческий талант. И всегда мне везло на бездарных.

О режиссере Завадском

…С упоением била бы морды всем халтурщикам, а терплю. Терплю невежество, терплю вранье, терплю убогое существование полунищенки, терплю и буду терпеть до конца дней. Терплю даже Завадского.

(Из записной книжки.)

* * *

Придуманные Раневской худруку «Моссовета» Юрию Александровичу Завадскому забавные прозвища, и остроумные высказывания Фаины Георгиевны о нем вошли в легенду.

Великая актриса называла Завадского «уцененным Мейерхольдом, перпетуум кобеле, бл…дью в кепочке, маразматиком-затейником, кобелино…»

Творческие поиски режиссера аттестовались Раневской не иначе как «капризы беременной кенгуру».

Она писала: «У Завадского «прорезался талант» к Достоевскому. …Но почему при всем хорошем, оставляет мусор, дрянь-актеров, детские пистолеты, топор посреди зрительного зала».

Делая скорбную мину, Раневская замечала:

— В семье не без режиссера.

Великая актриса говорила:

— Завадский простудится только на моих похоронах.

— Завадскому дают награды не по заслугам, а по потребностям. У него нет только звания «Мать-героиня».

— Завадский родился не в рубашке, а в енотовой шубе.

— Скажу по секрету: я видела гипсовый бюст Завадского. По-моему, это ошибка. Он давно должен быть в мраморе.

— Пипи в трамвае — все, что он сделал в искусстве.

— Завадский умрет от расширения фантазии.

— Доктор, в последнее время я очень озабочена своими умственными способностями, — жаловалась Раневская психиатру. — Все, что говорит Завадский, кажется мне разумным…

Об актерах

Получаю письма: «Помогите стать актером». Отвечаю: «Бог поможет!»

* * *

Научиться быть артистом нельзя. Можно развить свое дарование, научиться говорить, изъясняться, но потрясать — нет. Для этого надо родиться с природой актера.

* * *

Как ошибочно мнение о том, что нет незаменимых актеров.

* * *

Ушедшие профессии: доктора, повара, актеры.

* * *

В актерской жизни нужно везение. Больше чем в любой другой. Актер зависим. Выбирать роли ему не дано. Я сыграла сотую долю того, что могла.

* * *

О коллегах-артистах:

— У этой актрисы жопа висит и болтается, как сумка у гусара.

* * *

— У нее не лицо, а копыто, — говорила о другой актрисе Раневская.

* * *

— Смесь степного колокольчика с гремучей змеей, — выносила она приговор третьей.

* * *

Птицы ругаются, как актрисы из-за ролей. Я видела как воробушек явно говорил колкости другому, крохотному и немощному, и в результате ткнул его клювом в голову. Все, как у людей.

* * *

Для меня всегда было загадкой — как великие актеры могли играть с артистами, от которых нечем заразиться, даже насморком.

Как бы растолковать: бездари, никто к вам не придет, потому что от вас нечего взять. Понятна моя мысль неглубокая?

* * *

У Юрского течка на профессию режиссера. Хотя актер он замечательный.

* * *

Для актрисы не существует никаких неудобств, если это нужно для роли.

* * *

Играю скверно, смотрит комитет по Сталинским премиям. Отвратительное ощущение экзамена.

* * *

Ужасная профессия. Ни с чем не сравнимая. Вечное недовольство собой — смолоду и даже тогда, когда приходит успех. Не оставляет мысль: а вдруг зритель хлопает из вежливости или оттого, что мало понимает?

* * *

Терпеть не могу юбилеев и чествований. Актер сидит как истукан, как болван, а вокруг него льют елей и бьют поклоны. Это никому не нужно. Актер должен играть. Что может быть отвратительней сидящей в кресле старухи, которой курят фимиам по поводу ее подагры. Такой юбилей — триумф во славу подагры. Хороший спектакль — вот лучший юбилей.

* * *

О Г. Бортникове. Вновь родиться, чтобы играть Раскольникова. Нужно в себе умертвить обычного, земного, нужно стать над собой — нужно искать в себе Бога.

Б. должен убить в себе червяка тщеславия, он должен сказать себе: «Я ничего не сыграл еще, плюю на успех, на вопли мальчиков и девочек, я должен прозреть и остаться один на один с собой и Родионом».

Б. тогда поймет, что он делает, когда перестанет говорить текст, а начнет кровоточить сердцем.

* * *

«Я с этой Плятью больше играть не буду!» (эмоциональное заявление режиссеру, в котором имела в виду своего партнера по сцене замечательного актера Ростислава Плятта).

* * *

Раневская Р. Плятту: «Опять Ваши Плятские штучки!!!»

* * *