Философия

Появление теории «Москва – третий Рим» не было случайным. По времени оно совпало не только с захватом турками Константинополя, но, что особенно важно, и с окончательным разгромом татаро-монгольских завоевателей. С этого времени Россия начинает укрепляться и утверждаться как важная мировая держава, народ которой стал спасителем западноевропейской цивилизации и культуры от разрушения. Теория «Москва – третий Рим», по существу, была призвана идеологически обосновать необходимость объединения Руси вокруг Москвы.

Отсюда, с XVI в., берет свое начало и идея русского религиозного миссианства, особой миссии русского царства и народа – идея «Святой Руси». Она явилась первым идеологическим оформлением национального самосознания русского народа – первым этапом и первым содержательным элементом становления такого мировоззренческого, идеологического и социально-психологического феномена, который впоследствии получит название «русская идея». Хотя духовные истоки национальной идеи следует отнести к еще более раннему периоду. В этой связи нельзя не согласиться с русским философом И. А. Ильиным, который писал: «Ее возраст есть возраст самой России».[135]

Примером воздействия мыслителя на царя и характер царской власти может служить и другой философ – Максим Грек (ок. 1475—1556} – албанский грек, призванный в Россию из Италии Василием III в 1518 г. Он советует тогда молодому еще царю Ивану Грозному обратиться к справедливости, нравственному поведению и ответственности перед народом. В социальной области М. Грек выступал за отмену монастырской собственности и обличал роскошь, праздность, «стяжательство» в монашеской жизни. Он поддерживал и продолжал идею «нестяжательства» прежде всего таких ее сторонников, как Нил Сорский и Вассиан Патрикеев.

В философии М. Грек хорошо знал и ценил учения Сократа, Платона и Аристотеля, истолковывая их в духе христианского вероучения, утверждая, что «учение древних мужей следует приобретать, если оно содействует славе божьей». Однако даже эта проповедь философии как служанки богословия не спасла его от церковной кары. Как и все нестяжатели, он был обвинен в ереси, подвергся гонениям со стороны официальной церкви и провел многие годы в монастырском заточении.

Наряду с историософской идеей «Святой Руси» русскую мысль в XVI—XVII вв. интересует и церковно-политическая идеология, в частности, отношение между церковью и государством. Русская церковь взяла от Византии идею священной миссии царской власти. Согласно ей, царь подобен всевышнему Богу. Так, в посланиях того же старца Филофея царь именуется хранителем православной веры, т. е. имеет церковную власть. С большой силой церковный характер царской власти выражал Иван IV.

Следует подчеркнуть особую точку зрения по этому вопросу патриарха Никона, считавшего, что церковная власть по своему божественному началу выше светской. Власть патриарха подобна солнцу, а власть царя – луне, которая светит отраженным светом. С целью повышения авторитета церкви Никон провел в середине XVII в. (1653—1660) реформы, вызвавшие раскол в церкви. Именно с этими событиями связано имя протопопа Аввакума (1620 или 1621—1682) – главы и идеолога раскола, выступившего против реформ Никона. Церковный собор 1666—1667 гг. снял с Никона сан патриарха и сослал его в ссылку. Однако тот же собор осудил Аввакума за борьбу с официальной церковью, также сослав его в ссылку в Пустозерск, где он 15 лет провел в земляной тюрьме, написав «Житие» и многие другие сочинения, а потом по царскому указу был заживо сожжен.

В данном случае важно подчеркнуть прежде всего то, что раскол – отделение от русской православной церкви старообрядчества, которое не приняло реформ Никона, – связан в большей мере с идеологическими исканиями в церковном и общественном сознании, в первую очередь с идеологией «третьего Рима», с глубокой верой в то, что «четвертому Риму не бывать», т. е. судьба мира, конец истории связаны с судьбами России. Нельзя не согласиться с тем, что для старообрядчества решался тут «не провинциальный вопрос, а вопрос всей мировой истории». В факте раскола как идеологического явления на стороне православия было больше исторической трезвости и осторожности, а на стороне старообрядчества оставалась и отделялась от православия утопия «Святой Руси»[136]. Однако в этом вопросе нельзя не замечать и другую – социальную сторону. Она заключается в том, что старообрядчество явилось также идеологическим выражением обострения социальных противоречий. Против реформ Никона выступили широкие народные массы, которые, защищая «старую веру», боролись также против усиливавшегося крепостничества и самодержавия. Раскол стал, по существу, знаменем антифеодальной борьбы и протеста.