Философия языка и семиотика безумия. Избранные работы

Тем не менее, мы видим, что семиотические различия есть и они важны. Истерик – сам носитель иконической знаковости. Его сообщения нужно конвенционализировать, перевести в вербальный язык [Szasz, 1971]. Обсессивный невротик считывает знаки судьбы, а параноик ищет подтверждения тому единственному означаемому, которое его волнует.

Почему мы говорим, что паранойяльное восприятие мира конвенционально? Разве для параноика совершенно

не существенно, есть ли какая-то хотя бы тень подобия между тем элементом реальности, который он считывает как знак, и фактом, подтверждения которого он ищет?

Чтобы пояснить нашу мысль, вспомним рассказ Честертона «Сапфировый крест». Отец Браун оставляет сыщику Валентэну следы своего передвижения по городу с грабителем Фламбо: он разбивает стекло в ресторане, меняет ярлыки у овощей в зеленной лавке, выливает на стенку суп. Здесь формально присутствуют какие-то иконические знаки – разбитое стекло, пятно от супа на стене. Но их иконическая и метонимическая природа не важна. Важно просто обратить внимание сыщика чем-то необычным, все равно чем. Поэтому, в сущности, это квазииконическая пропозиция, смысл которой «Я был здесь, и можно узнать, куда я последую дальше». Примерно так же происходит и считывание знаков при паранойе. В каком-то смысле параноик рассматривает весь мир как огромное истерическое тело, на котором написано разными почерками, на разных языках, при помощи разных знаковых систем одно и то же.

Пирс писал, что чистый икон связан с прошлым (портрет, фотография «говорит» о том времени, когда он был написан и том облике человека, который тогда был на нем запечатлен), индекс связан с настоящим (вывеска с ножницами «Здесь стригут волосы»), символ связан с будущим: «Ценность символа в том, что он служит для придания рациональности мысли и поведению и позволяет нам предсказывать будущее» (Цит. по [Якобсон, 1983: 116]).

Действительно, истерический симптом устремлен в прошедшее время, время получения травмы, обсессивное считывание судьбы укоренено в настоящем, так как обсессивно-компульсивный человек боится будущего и в принципе предпочитает плохие предзнаменования хорошим, чтобы можно было бездействовать, никуда не идти, не проявлять никакой инициативы. Параноик устремлен вперед, к окончательному установлению истины. Это стремление к истине параноика есть еще одна важная его характеристика (модальная), отличающая его от обсессивного невротика. Для обсессивного невротика важна идея, что все так или иначе предопределено, мистическая идея (поэтому действовать и не нужно), то есть его доминантная модальность – это алетика (подробно см. [Руднев, 2001а]). Параноика мистика совершенно не интересует – ему важно подтвердить то, в чем он, впрочем, и без того уверен. Его доминантная модальность – эпистемическая.

Эта направленность параноика на истину хорошо видна на примере «здорового» паранойяльного мышления, которое является предметом профессиональной гордости сыщиков и частных детективов. Вспомним, например, знаменитый фрагмент из повести Конан-Дойля «Этюд в багровых тонах», когда Шерлок Холмс впервые объясняет Ватсону свою удивительную способность из внешности человека или предмета черпать огромное количество информации.