Философия языка и семиотика безумия. Избранные работы

Когда его спросили, где он находится, он ответил: «Вы это тоже хотите узнать? Я расскажу вам, кто измеряется, измерен и будет измеряться. Я все это знаю и мог бы рассказать, но не хочу». Когда его спросили, как его зовут, он закричал: «Как тебя зовут? Что он закрывает? Он закрывает глаза. Что он слышит? Он не понимает! Он ничего не понимает! Как? Кто? Где? Когда? Что он имеет в виду? Когда я велю ему смотреть, он смотрит не надлежащим образом. Просто посмотри. Что это такое? В чем дело? Обрати внимание. Он не обращает внимания. Я говорю тогда, что это такое? Почему ты мне не отвечаешь. Ты опять дерзишь? Как ты можешь быть столь дерзок? Я тебе покажу! Не распутничай ради меня. И ты не должен острить. Ты дерзкий и паршивый парень» и т. д. [Лэйнг: 21–22].

Этот человек на самом деле не бредит, как считает Лэйнг, в нем просто два Я, две субличности, одна из которых соответствует его безумной ипостаси, другая – профессору Крепелину, который инкорпорировался в него и с которым он ведет диалог. Он просто не желает, что бы его считали больным, он не хочет, как говорит Лэйнг, «чтобы его измеряли и проверяли». Это психотический Другой, о котором так много писал Лакан. (Наиболее яркая публикация на русском языке – семинар, который так и называется «Психоз и Другой» [Лакан, 2001]). В психотике, во всяком случае, как его понимает Лэйнг, который сам написал книгу «Я и Другой» [Лэйнг, 2002], несколько Я, несколько субличностей (об этом понятии применительно к разным психотерапевтическим подходам см. книгу [Rowan, 1991]).

Еще большее впечатление производит знаменитый монолог «Я родилась под черным солнцем» пациентки самого Лэйнга, шизофренички Джулии, где пересекаются уже как минимум четыре диссоциированных голоса: «Джулия хорошая», «Джулия плохая» (безумная) с точки зрения ее матери, мать Джулии и сам психотерапевт – Рональд Лейнг: