Философия в университете. Взгляд из Москвы и Шанхая

Так как предметом данной статьи является место философии в предшествовавших университету институтах высшего образования, я не стану рассматривать ни процесс формирования университетов, ни появление новой социальной группы «клириков», «интеллектуалов средневековья», как назвал их Ж. Ле Гофф в своей известной книге. Отмечу лишь то, что университет был порожден совсем не «идеалистическими» побуждениями, но практической потребностью как католической церкви, так и укрепляющейся монархии в образованных «кадрах», а шли учиться в университет тоже весьма прагматичные люди, желающие заниматься вовсе не научными штудиями: «Школяры мыслили практически. Чтобы получить доходное место, достаточно было хотя бы изучить свободные искусства. После квадривиума покидали школу, получив бенефиций. Теологией или вообще отказывались заниматься, или возвращались к ней позднее, после длительного перерыва, часто ради собственного удовольствия, дабы отвлечься от скучной жизни каноника или приходского священника. Перед студентом, который не довольствовался образованием первого уровня, стоял выбор между различными предметами высшего образования: медициной, каноническим и гражданским правом, теологией; но как человек практичный он устремлялся к наиболее выгодному. С гражданским правом он мог стать судьей и управляющим при светском сеньориальном дворе; с правом каноническим он годился на те же должности при церковных сеньорах. Медицина тоже уже становилась прибыльным ремеслом. Среди этих новых умонастроений положение теологии было весьма плачевным; но те, кто управлял духовенством и хотел удержать его на традиционной стезе, не могли допустить принесения ее в жертву»[12]

.

Философию на уровне тривиума и квадривиума вряд ли вообще можно считать «высшим образованием»: француз, немец или британец в первые два года обучения в университете, во-первых, изучал латинский язык, а во-вторых, получал отсутствовавшее у него среднее образование – в университет он приходил едва умея читать и считать. Но именно эта малообразованность даже верхушки европейского общества содействовала появлению университетской корпорации. Перед тем, как изучать богословие, медицину или право, студент должен был получить общее образование, стать хотя бы бакалавром «свободных искусств». Хоть в Риме, хоть в Константинополе в существовавшие по отдельности медицинские, правовые (а в Византии и в богословские) школы приходил имеющий неплохую школьную выучку молодой человек. В Болонский или Парижский университет поступали лица только с начальным образованием, а потому потребовалась та «нулевая» ступень, которую представлял собой бакалавриат «свободных искусств». То, что бакалавры и магистры этого факультета именовались «философами» не должно вводить в заблуждение: наряду с азами математики и физики в обучении присутствовали такие же азы логики и «диалектики». Но из этого факультета в дальнейшем разовьются почти все сегодняшние факультета естественных и гуманитарных наук, и научные степени большинства дисциплин мы по традиции называем магистрами и докторами философии (PhD), в отличие от юристов, медиков и богословов.

Подлинная философия в Средние века существовала не на этом подготовительном факультете, самом массовом, привлекающем всех тех, кто желал богатства и власти. Она почти целиком создавалась богословами. Ведущие средневековые философы – это богословы, многие из которых (хотя не все) были профессорами теологии. А у теологического факультета был важный предшественник – монастырская школа. Подвижническая деятельность на ниве образования сначала бенедиктинцев, а затем – уже в университете – доминиканцев и францисканцев описана в многочисленных трудах. Если же брать содержательную сторону, то путь к естественной теологии Фомы Аквинского начали пролагать еще первые апологеты христианской церкви, организовывавшие богословско-философские школы в Александрии (Климент Александрийский, Ориген). По существу, эти первые богословские школы многими чертами напоминали философские школы эллинистического мира, но они отличались от последних уже тем, что готовили от имени церкви и для ее нужд. Мудрость прославляется во многих книгах Ветхого завета; уже предшественники христиан, иудеи, вроде Филона Александрийского, стали сочетать монотеистическое богословие с любомудрием язычника Платона. Если исключить из философских сочинений некоторых христианских мыслителей прямые ссылки на Библию, то они практически ничем не отличаются от трудов неоплатоников-язычников. Средневековые богословы были прямыми наследниками античной философии; вопреки расхожему клише, согласно которому античная мысль была «возрождена» где-то в Италии в XV в., она вовсе не «умирала» в Средние века[13].