"Философия войны" в одноименном сборнике

государственный, национальный.

Общего мерила, как мы только что заметили, для этого рода не существует. Раньше

чем анализировать каждый отдельный, нам надлежит применить синтез: сгруппировать все

вообще войны между данными государствами вместе, проследить их взаимоотношения на

протяжении веков. Идя таким образом против течения Истории, мы рано или поздно

доберемся до первопричины раздора, посмотрим в корень. И тогда определим, кто «взял

меч» — следовательно, кто нарушил первоначальную гармонию между данными

государствами и данными народами.

Отрешившись от всякого шовинизма — чувства, которое всякий любящий свою

Родину должен как можно больше избегать, чтобы не навлекать на нее несчастий, —

анализируем для примера справедливость русско-польских войн и русско-польских

отношений вообще.

На заре истории этих двух славянских народов их отношения были добрососедскими.

Первопричина раздора произошла в XIII веке, когда польские короли наложили свою руку на

Червонную, а затем (Литва) и на Белую Русь. В польское государство был введен на

положении бесправной «райи» русский православный элемент — многострадальные

«диссиденты». В многовековом русско-польском споре почин, таким образом, подали

поляки. Люблинская уния, авантюра Сигизмунда III, временный захват поляками Москвы —

все это дальнейшие стадии поступательного притеснительного движения поляков.

Вслед затем русская государственность крепнет, польская клонится к упадку. И

первый раздел Польши — в сущности, не раздел (польская государственность сохранилась),

а просто дезаннексия — явился одним из справедливейших актов мировой истории. Было

покончено с грехами четырех столетий, положен предел четырехсотлетним притеснениям.

Справедливость была таким образом восстановлена. Однако палку стали перегибать в

другую сторону. Агония польской государственности конца XVIII века создавала у соседей

Польши непреодолимые стремления поживиться тем, что «плохо лежит», — совершенно так

же как паралич русской государственности XIII и XIV веков возбуждал аналогичные чувства

и польских королей и литовских князей. Результатом явился окончательный раздел

Польши — экзекуция над целым народом — и насильственное введение в организм России

враждебного русской государственности польского элемента. Последствия не замедлили

15

Электронное издание

www.rp-net.ru

сказаться: польские восстания против русских, захвативших Варшаву, были столь же

обоснованы и столь же справедливы, как русские восстания против поляков, захвативших

Кремль. Линейцы Скржинецкого и косиньеры Сераковского находились совершенно в том

же положении, что ратники Пожарского и казаки Хмельницкого.

Затем — упадок русской государственности, возрождение польской — и снова

нездоровое желание взять «что плохо лежит». И в результате — Рижский мир и реаннексия

«диссидентов»...

Мы видим таким образом, что в многовековой русско-польской распре первоначальная,

так сказать органическая несправедливость, совершена поляками — что отнюдь не служит

доказательством безупречности всех дальнейших поступков с русской стороны. Варшавская

губерния в составе Российской Империи такая же несправедливость, как волынские

воеводства в составе Речи Посполитой. Был момент — два десятилетия (1772–1794) —

восстановление нарушенной гармонии, но на нем не сумели и не захотели удержаться.

Справедливость все время переходит из одного лагеря в другой — с очевидным перевесом в

сторону России («первоначальный грех» совершен поляками).

То же самое мы можем проделать при изучении других «конкретных случаев» —

например при столкновении русского племени с германским. Почин здесь исходит от

свирепых Меченосцев, огнем и мечом истреблявших славянские племена во имя торжества

воинствующего германизма и оттягавших (несмотря на Невскую битву и Ледовое побоище)

северные новгородские пятины. От Ледового побоища до Брест-Литовска — чрез Ливонские

войны, Полтаву, Гангут, Бзуру и Сан — справедливость все время на русской стороне (за

исключением эпизода Семилетней войны).

При изучении франко-германской распри отправной точкой следует считать 1806

год — Иену и Ауэрштедт, за которыми последовал Тильзитский мир — прототип

«версальской диктовки». Трехвековая борьба Бурбонов с Габсбургами отнюдь не имела

характера национального, тем паче расового. Почин в той распре принадлежит Пруссии,

хотя здесь очень большую роль сыграла неумеренность Наполеона, и особенно утопия

дикарей 1789 года. Эти последние выдвинули «национальный принцип» (сперва как

противопоставление тиранам, затем как самодовлеющее целое). И нигде их семя не упало в

столь благоприятную почву, как в Германии. Благодаря этим теориям немцы двадцати шести

отдельных государств впервые осознали себя принадлежащими к единому целому, — и уже

в 1813 году Фихте может держать «Речь к германской нации» — чего он не смог бы сделать

за пятнадцать лет до того за отсутствием этой германской нации. Создание германской

нации произошло в период с 1806 по 1813 год. В первой же трети XIX века была создана ее

доктрина (Фихте, Гегелем и др.), совершенствовавшаяся затем целое столетие и приведшая к