Философские трактаты

6. Так вот, по его словам, причиной может быть вода, если она размоет и подточит какие-то части земли: подточенные водой, они уже не способны выдерживать ту же нагрузку, что и раньше, когда были невредимы. Землетрясение может произойти и от давления движущегося воздуха; воздух может прийти в движение либо от того, что под землю проникнет воздух снаружи, либо от удара какого-нибудь рухнувшего куска земли. Не исключено, что часть земли поддерживается чем-то вроде колонн или столбов; если они придут в негодность и зашатаются, содрогается и опирающаяся на них тяжесть.

7. А может быть, под землей проносится что-то вроде молнии, круша все на своем пути, когда горячий движущийся воздух обратится почему-либо в огонь. Может быть, невесть откуда взявшийся ветер возмущает подземные болота и стоячие воды, так что либо их волны ударяются о землю, либо сам ветер (spiritus) усиливается от движения воды и буйство его в глубине отзывается даже на поверхности. Впрочем, самой главной причиной землетрясений он считает движущийся воздух.

Глава XXI

1. Мы тоже считаем, что на подобное дело способен только движущийся воздух. Он сильнее всего и острее всего в природе; без него даже самые могучие вещи бессильны. Он воспламеняет огонь. Вода без него ленива и неподвижна; она устремляется вперед только тогда, когда ее гонит ветер. Он может обратить в прах огромные просторы земли, воздвигнуть новые горы и поднять среди моря невиданные прежде острова. Разве может кто-нибудь усомниться, что Фера и Ферасия и тот островок — наш ровесник — который родился в Эгейском море на наших глазах, обязаны своим появлением на свет движущемуся воздуху?[469]

2. По мнению Посидония[470], землетрясения бывают двух родов. У каждого есть свое название. Первое — собственно «трясение», когда земля трясется, двигаясь вверх-вниз. Второе — «качка», когда она накреняется то одним, то другим боком, наподобие судна. А я считаю, что есть еще и третий — его обозначает наше латинское слово: ведь не без причины предки наши говорили о «дрожании» земли. Этот род не похож на первые два: при нем все вокруг не трясется и не качается, а вибрирует — дело, как правило, совершенно безобидное. Что же касается первых двух, то «качка» намного разрушительнее, чем «тряска»: ибо если земля накренится в одну сторону и не получит сразу же толчка с другой стороны, который выпрямил бы ее, неизбежен обвал.

Глава XXII

1. Поскольку существуют разные виды землетрясения, то и вызываются они различными причинами. Итак, скажем прежде всего о сотрясении. Если множество связанных друг за другом повозок тащат по дороге очень большой груз и тяжело давящие на землю колеса наскочат на какой-нибудь ухаб, можно почувствовать, как сотрясается земля.

2. А Асклепиодот рассказывает, что когда с горы сорвался и рухнул вниз большой камень, то от тряски обвалились соседние здания. То же самое может произойти и под землей: какая-нибудь из нависающих над подземной пропастью скал может оторваться и с превеликим грохотом тяжело обрушиться на дно; удар будет тем сильнее, чем тяжелее камень или чем выше он висел, и, конечно, он заставит содрогнуться стены и потолок всего подземелья.

3. По всей вероятности, скалы могут падать не только увлекаемые собственной тяжестью, но и тогда, когда под ними течет река и влага постоянно проникает в камень, истончая его оболочки — скоблит потихоньку его кожу, если можно так выразиться. Такое ежедневное подпиливание длится веками и, наконец, настолько ослабляет связи между камнями, что они уже не в силах выдержать собственную тяжесть.

4. Именно тогда и падают скалы огромного веса; и, конечно, эта несущаяся вниз громада не оставит на месте ничего, что в принципе может быть сдвинуто:

С грохотом мчится, и тотчас вслед рушится все остальное[471].

Глава XXIII

1. Такова была одна причина сотрясения земли. Перейдем к следующей. Земля по природе своей пориста, и много в ней пустот; сквозь эти поры проникает движущийся воздух, и если приток его большой, а оттока нет, то он сотрясает землю.

2. Это объяснение приводят и другие, если твое решение зависит от того, насколько велика толпа свидетелей. Его поддерживает даже Каллисфен[472], муж весьма и весьма почтенный; это был благородный ум, безразличный к царскому гневу. Никакая доблесть и никакие победы не смоют пятна этого вечного преступления с имени Александра.

3. Ибо всякий раз, как кто-нибудь скажет: «Он перебил многие тысячи персов», — ему возразят: «И Каллисфена»; скажет: «Он убил Дария, владевшего в ту пору самым большим царством», — возразят ему: «И Каллисфена»; сколько раз ни скажут: «Он покорил все, вплоть до Океана; он и сам Океан рискнул испытать на новых судах; из малого уголка Фракии он распространил свою власть до крайних пределов Востока», — столько же раз услышат в ответ: «Но он убил Каллисфена». Пусть он превзошел всех образцовых вождей и царей древности — его преступление затмит все его деяния.