Философы от мира сего. Великие экономические мыслители: их жизнь, эпоха и идеи

Кейнс прибыл в Вашингтон в 1934 году — именно к этому периоду относятся сделанные им записи о руках президента Рузвельта. Он призывал к тому, чтобы начатые программы были расширены. Согласно имевшейся статистике, инвестиционная активность частных лиц практически прекратила свое существование. Если в 1929-м бизнесмены выплачивали около 15 миллиардов долларов в форме вознаграждений, заработной платы и прибыли, то к 1932-му эта сумма снизилась до смехотворных 866 миллионов; падение составило 94%. Было нужно срочно запустить инвестиционный мотор, когда-то поднявший экономический лифт до самого верха шахты, и Кейнс надеялся, что государственные расходы исполнят роль необходимого стимула, поскольку они увеличат общую покупательную способность американского народа — "подготовят насос к работе", как говорили в те дни.

В результате вышедшая в 1936 году "Общая теория…" предлагала не столько новую и радикальную программу действий, сколько защиту уже активно применявшегося образа действия. Защиту — и необходимое объяснение. "Общая теория…" показывала, что грозившая Америке да и всему западному миру катастрофа — логичное следствие недостаточных инвестиционных расходов со стороны предпринимателей. А значит, лекарство было предельно разумным: если бизнес не имел возможности расширяться, государство должно перехватить у него эстафетную палочку.

Лишь отчасти шутя, Кейнс писал:

Если бы казначейство наполняло старые бутылки банкнотами, закапывало их на соответствующей глубине в бездействующих угольных шахтах, заполняло эти шахты доверху городским мусором, а затем, наконец, предоставляло бы частной инициативе на основе хорошо испытанных принципов laissez-faire выкапывать эти банкноты из земли… то безработица могла бы полностью исчезнуть, а косвенным образом это привело бы, вероятно, к значительному увеличению как реального дохода общества, так и его капитального богатства по сравнению с существующими размерами. Разумеется, более целесообразно было бы строить жилые дома и т. п., но если этому препятствуют политические и практические трудности, то и предлагаемый вариант неплох

[253].

Несомненно, кому-то могло показаться, что многие довольно-таки необычные шаги правительства едва ли более разумны, чем эксцентричные предложения Кейнса. В любом случае теперь у подобных мер было логическое обоснование: если частные предприятия не способны совершать масштабные вложения, государство обязано сделать все от него зависящее — потребность в стимулировании того или иного рода была настолько очевидной, что хоть что-то было заведомо лучше, чем ничто.

Ну а если прямое стимулирование инвестиций не представлялось возможным, то надо было поощрять хотя бы потребительские расходы. Если инвестиции — это самый капризный компонент системы, то потребление — самый крупный. Таким образом, общественные работы должны были атаковать проблему по двум направлениям: напрямую — помогая поддерживать покупательную способность сидящих без постоянной работы людей — и протаптывая путь для возобновления экспансии частного бизнеса.

Вот отрывок из письма Кейнса в редакцию "Нью-Йорк таймс" в 1934 году: "Я смотрю на проблему восстановления экономики под определенным углом, а именно: как скоро нам на помощь придет нормально функционирующий предпринимательский сектор? Соответственно, по каким каналам, как долго и в каком объеме должны течь повышенные государственные расходы?"[254]

Обратите внимание на слово "повышенные". По мнению Кейнса, государственные программы не должны становиться постоянным фактором экономической жизни. С его точки зрения, государство лишь протягивало руку помощи поскользнувшейся и отчаянно пытавшейся удержать равновесие системе.