Финляндия на пути к войне

Участие парламента в решении вопросов внешней политики страны лучше всего характеризуют протоколы комиссии по иностранным делам. Формально она действовала весьма активно: за первую половину года она провела 17 заседаний. Из них значительная часть была посвящена рутинному обсуждению заключенных с дальними странами торговых или финансовых соглашений: 8 января — Турция, Болгария, Румыния; 14 февраля — Словакия, Югославия; 16 мая — Франция, Португалия; 17 июня — Испания, Нидерланды, Бельгия, или же проведению выборов — заседания 7 и 14 февраля.

Жаркая дискуссия развернулась по внешнеполитическому разделу отчета правительства за 1940 г. В течение трех недель состоялось семь заседаний (14.3., 18.3., 21.3., 27.3., 28.3., 2.4. и 4.4.). Доклад правительства депутатов не удовлетворил, они потребовали дополнительных разъяснений от политиков, связанных с Зимней войной. В результате 27 марта Таннер сообщил комиссии по иностранным делам о начале мирных переговоров. 2 апреля по этому же вопросу заслушали Эркко, Виттинг доложил о соглашении по транзиту. Дискуссии о политике периода Зимней войны, содержания которых эти протоколы не раскрывают, привели к вялому компромиссу. Лишь кратким и бесцветным заявлением от 4 апреля комиссия посчитала, что правительство проводило верную политику и выразило надежду на оживление балтийской торговли с Советским Союзом, Германией и Швецией, а также через Петсамо с другими странами.

Оставшиеся пять заседаний, одно в течение каждого месяца (10.1., 18.2., 12.3., 14.5. и 13.6.), созывались для того, чтобы заслушивать Виттинга действительно о важных вещах, о разнообразных требованиях Советского Союза (о никеле, о передаче станочного оборудования эвакуированных с территории Карелии заводов, о компенсации «ущерба», о пограничных неурядицах и торговле), а также об отношениях с Германией и Швецией. Если принять во внимание, что парламент через свою комиссию по иностранным делам не имел возможности детально влиять на постоянно меняющуюся внешнеполитическую ситуацию, а мог только в самых общих чертах определять положение Финляндии в этом пространстве, число заседаний комиссии представляется вполне достаточным. Критика в первую очередь была направлена на «обтекаемость» и неопределенность предоставляемой депутатам информации и связана с тем, что комиссия по иностранным делам обычно ставилась перед свершившимся, фактом и в результате она не могла использовать свои конституционные права. Некоторые исследователи прямо обвиняют правительство и главную ставку в сознательном отстранении парламента от внешней политики (Руси, 1982). Несмотря на соблюдение внешне корректных форм, парламент в ходе сессии 1940–1941 гг. вопреки духу закона фактически держали в стороне от важнейших внешнеполитических решений. Это не касалось рутины.

Такая оценка не меняется оттого, что с парламентскими кругами поддерживались регулярные контакты по иным каналам. Дело в том, что премьер-министр Рюти во время Зимней войны взял за обыкновение информировать председателей парламентских фракций и руководство парламента, а также председателя комиссии по иностранным делам о важных проблемах страны. Эти неофициальные, но важные совещания продолжались и в период президентства Рюти, когда данная задача была возложена на премьер-министра Рангеля. В этом узком кругу говорилось, конечно, больше, чем в комиссии по иностранным делам и верхушка политической элиты владела информацией лучше, чем рядовые парламентарии. Конечно же, эта информация, носившая строго доверительный характер, не выходила за пределы этого круга. Германский посол Блюхер получил от Виттинга (11 июня) сведения о том, что председатель социал-демократической партии Таннер и член этой же партии председатель парламента Хаккила «вполне владеют информацией о ситуации». Но на большом совещании 16 июня они ни словом не обмолвились о ней своим товарищам по партии. Очевидная причина заключалась в обещании хранить тайну.

Тот факт, что политическая верхушка информировалась лучше иных политиков, совершенно не означало возможности парламента решать вопросы в установленном законом порядке. Это означало лишь то, что правительство могло не бояться серьезного противодействия со стороны различных партий, которые в целом поддерживали его основную политическую линию.

В отдельных случаях парламентские фракции в ответ на свои просьбы получали возможность заслушивать премьер-министра или министра иностранных дел или посылали к президенту и правительству депутации, иногда совместные от нескольких партий, для выражения собственной позиции по тем или иным вопросам. Такая практика была особенно характерна для кризисных моментов мая-июня 1941 г. Но на ход событий даже встречи по торжественным случаям повлиять не могли. Ими лишь успокаивали общественное мнение.

6. Сохранение военного положения и чрезвычайный экономический закон