Финно-угры и балты в эпоху средневековья

Виды последнего были многообразны. Это плетение и ткачество, обработка кожи и кости, дерева и бересты и, конечно, гончарство. Вплоть до XII в. исключительно марийцы пользовались посудой, изготовленной без помощи гончарного круга (табл. LV, 1, 2, 4-10). В глиняном тесте в качестве примесей встречался шамот, реже — дресва и песок. Посуда, по мнению Г.А. Архипова, обжигалась на костре. Цвет ее бурый, сероватый. В большинстве своем глиняные сосуды плоскодонные, но в районе Вятки выделывались и круглодонные. Орнамент очень редок (оттиски гребенчатого штампа, веревочки). Гончарная керамика единична. Это сосуд из Выжумского могильника (табл. LV, 3) и четыре горшка из погребений Починковского могильника, сделанные на ручном круге. В ряде погребений могильников мари встречены металлические котлы (табл. LV, 11–14).

В целом хозяйство марийцев носило натуральный характер, и ремесло оставалось деревенским. Однако торговые связи, как межобластные, так и международные, были достаточно оживленными.

В IX–X вв. были установлены тесные отношения с волжскими болгарами — основными покупателями местной пушнины. Инвентарь марийских могильников этого времени свидетельствует также об оживленных культурных и экономических отношениях с Прикамьем. Участие в восточной торговле документировано находками (хотя и немногочисленными) отдельных восточных монет и кладов на Пижме и Вятке (Марков А.К., 1910, с. 6, 7, № 32, 35, 36).

В Поветлужье восточные монеты и болгарские подражания им известны в семи погребениях. Они датируются X — началом XI в.

На левобережье Волги, в Дубовском могильнике, монеты обнаружены в 18 погребениях. В основном это саманидские дирхемы первой половины — середины X в. или подражавшие им брактеаты. Найдены также три дирхема болгарского чекана середины X в. и одна западноевропейская монета (графства Эвер) конца XI в. Большинство монет пробито, так как они служили подвесками. Западные связи в археологическом материале этого времени отражены слабо. Почти нет скандинавских вещей и мало славянских. Вероятно существование в X–XI вв. торгового пути по Ветлуге и Унже, благодаря чему осуществлялись связи с мерей и весью, но основным оставался Волжский путь.

Общественный строй марийцев можно охарактеризовать как военную демократию. С XII в. под влиянием контактов со славянами наблюдается развитие экономики и социальных отношений, начинается процесс феодализации.

Глава третья

Прикамские финны

Ныне к прикамской или пермской группе финно-угров принадлежат сформировавшиеся еще в эпоху средневековья коми-зыряне, коми-пермяки и удмурты. Пермскую этноязыковую общность большинство исследователей относят к раннему железному веку, когда обширные пространства Прикамья и восточной части Среднего Поволжья занимали племена ананьинской культуры (Смирнов А.П., 1952, с. 61–68; Збруева А.В., 1952, с. 205–215). К концу I тысячелетия н. э. на базе этой культуры оформляются такие культуры, как пьяноборская (чегандинская), гляденовская, осинская и караабызская. В начале средневековой поры складываются новые культуры — харино-ломоватовская, ванвиздинская и поломская, которые и послужили основой формирования в начале II тысячелетия н. э. коми-пермяков, коми-зырян и удмуртов.

Эта проблема широко обсуждалась на VI Международном конгрессе финно-угроведов, состоявшемся в г. Сыктывкаре в 1985 г.

Многие исследователи попытались подтвердить новыми материалами установившуюся точку зрения. По мнению Э.А. Савельевой, распад прапермской этноязыковой общности произошел в III–II вв. до н. э. в результате дифференциации ананьинской культурной общности на несколько археологических культур. Носители чегандинской и осинской культур приняли участие в этногенезе удмуртов, а гляденовская культура стала культурой пракоми. С коми-зырянами, по мнению этой исследовательницы, нужно связывать поселения и могильники вымской культуры (памятники перми вычегодской). Сформировалась же культура средневековых коми-зырян на основе ванвиздинской при участии прибалтийско-финского компонента (Савельева Э.А., 1985а; 1985б, с. 3–19).

Новая гипотеза была изложена в выступлении А.Х. Халикова. Начало финно-пермского языкового единства он относит к выделению из ананьинской культурной общности гляденовской культуры. Пермская этноязыковая общность существовала с III в. до н. э. по IX в. н. э. Сначала это были племена гляденовской культуры, потом носители ванвиздинской культуры. В IX–X вв. произошла дифференциация пермской общности на пракоми (вымская культура) и праудмуртов (лузско-вятские могильники X–XIV вв.). Эта точка зрения, как утверждает А.Х. Халиков, соответствует наблюдениям некоторых лингвистов об относительно позднем членении пермско-финского языка.

Дискуссия по этой проблематике показала, что в археологии имеется множество спорных и нерешенных вопросов, обусловленных прежде всего недостаточностью археологических материалов.