Финно-угры и балты в эпоху средневековья

Погребенные в могильных ямах нередко перекрывались лубом или завертывались в бересту; иногда под ними прослеживается подстилка из дерева. В погребальном культе, видимо, значительная роль отводилась огню — в заполнении ям встречается много угля, есть зольные прослойки, зафиксирована в ряде случаев прокаленность дна и стенок могилы, отмечены остатки кострищ на межмогильных участках. Крайне редко трупоположения встречаются в могильных ямах несколько усложненной конструкции. В дне их выкапывались одна-три ямки конусовидной формы или одна более глубокая в центре. Особый вариант представляют погребения со столбовыми ямами по углам, а иногда и в центре могильной ямы (Ленский могильник). На относительно полно раскопанных могильниках ямы усложненной конструкции, как правило, сконцентрированы были в одном месте (Кичилькосьский, Жигановский, Кокпомъягский). Примерно в 7 % погребений с трупоположениями на дне могил прослежены остатки деревянных, очевидно одновенцовых, срубов. Вероятно, они имели и дно берестяное или дощатое и перекрывались тоже берестой. Все срубы несколько обожжены с внутренней стороны. На Жигановском и Кокпомъягском могильниках захоронения в срубах сосредоточены в одной их части. Особый тип внутримогильных сооружений отмечен в Ленском могильнике. В ряде погребений там выявлены сооружения типа домовин или деревянных помостов, установленных на столбах.

При захоронении по обряду кремации кальцинированные кости как правило беспорядочно ссыпались в яму вместе с остатками погребального костра. Сожжение умерших обычно совершалось на стороне. В двух погребениях Ленского могильника зафиксирована кремация в могильных ямах, где кальцинированные кости лежали на дне сплошным слоем. В погребениях по обряду трупосожжения тоже встречается погребальный инвентарь — вещи обычно разбросаны на разной глубине могильной ямы. Очевидно, умерший при сожжении тоже был одет в парадный костюм с множеством бронзовых украшений. Крайне редко в вымских могильниках встречается обряд частичной кремации, когда в могильных ямах простой формы находились как кальцинированные, так и несожженные кости. Представляется, что это получалось при некачественном сожжении. Интересно, что череп при этом обряде либо кремировался отдельно, либо предварительно отчленялся и тогда не был тронут огнем. Известно несколько случаев расчлененного трупоположения, когда кости находились не в анатомическом порядке. В погребениях этого типа часто фиксируется отчленение черепа. Примерно в 10 % случаев способ захоронения установить не удалось — костный материал в могильных ямах отсутствует. В большинстве это трупоположения, но кости умерших полностью истлели. Не исключено наличие среди этих погребений кенотафов.

При раскопках только по погребальному инвентарю можно отличить мужские погребения от женских. Для мужских погребений характерны орудия труда, предметы вооружения, отдельные бытовые вещи. В женских же могилах наиболее обычными видами украшений являются бусы, бубенчики, пронизки, редко находились орудия труда (их обычно немного). При мужских погребениях тоже бывают женские украшения, но они положены рядом с умершим, в коробочке или туесе. Гораздо сложнее определить пол погребенных в могилах с сожжениями, где сопровождающий инвентарь нередко попорчен огнем и, как правило, невелик по ассортименту.

Могильные ямы располагались рядами, вдоль течения реки. Наиболее старые могилы находились ближе к речному обрыву, к воде. Так, в Кичилькосьском могильнике прослежено 13 рядов погребений, идущих в направлении с запада на восток.

Т.В. Истомина, занимавшаяся специально исследованием могильников вымской культуры, разделила их на несколько территориальных групп. Наиболее крупной, состоящей из 14 могильников, является, по ее мнению, вымская; к средневычегодской было отнесено четыре могильника, к нижневычегодской — пять; два могильника образуют удорскую группу. Вслед за Э.А. Савельевой, Т.В. Истомина выделяет два могильника по р. Лузе, отличающиеся от остальных своеобразным погребальным обрядом и инвентарем. Они справедливо считаются принадлежащими лузской пермце, известной по письменным источникам XVI в. (Истомина Т.В., 1983). Т.В. Истомина, в отличие от других исследователей, по материалам могильников разделяет вымскую культуру не на два хронологических этапа, а на три: ранний (X–XI вв.), переходный (XI–XII вв.) и поздний (XII–XIV вв.). К числу самых ранних могильников относится Усть-Сысольский, на котором С.Е. Мельниковым были исследованы пока только два погребения. К переходному периоду, по ее мнению, принадлежат Кедвавымский, Лялинский и Клянышластский, а к XII–XIV вв. — основная масса исследованных могильников (Кичилькосьский, Ветью, Часадорский, Ленский, Гидсайяг, Кокпомъягский, Вильгортский и некоторые другие).