Финно-угры и балты в эпоху средневековья

В.Ф. Генингом в те же годы раскапывалось и Опутятское городище, расположенное рядом с Бурковскими могильниками и синхронное им. С напольной стороны городище имело шесть земляных валов высотой до 2,6 м и столько же рвов. Площадь городища около 18 000 кв. м. Материал, полученный при исследовании памятника, небольшой, что тем не менее, дает возможность датировать его харинским временем. Возле склона городища выявлены домница для выплавки железа и яма цилиндрической формы, использовавшаяся, как полагает исследователь, для изготовления глиняной посуды. На поселении расчищены остатки домов столбовой конструкции с открытыми очагами и хозяйственными ямами, а также места, где совершались жертвоприношения домашних животных. Большая часть городища была свободной от застройки и использовалась, видимо, особенно в зимнее время, как загон для скота. Опутятское городище в харинское время, судя по мощной системе укреплений и большим размерам площадки, являлось крупным племенным центром с оседлым, постоянно жившим на одном месте населением, о чем говорят и относительно большие размеры размещавшегося рядом могильника.

Неподалеку от этого поселения разведками открыто несколько гораздо более мелких городищ и селищ. Раскопки на Коновлятском селище, расположенном на р. Туй, выявили мощный культурный слой, насыщенный находками, с остатками столбовых построек. Памятник датирован IV–V вв. (Спицын А.А.

, 1902, табл. XVIII, с. 18, 19; Талицкий М.В., 1941б, с. 128, табл. XIX, 14, 23

).

Исследованиями памятников железного века в Верхнем Прикамье занимался и А.П. Смирнов, относивший те из них, которые датируются III–V вв., к третьему периоду пьяноборской культуры, выделенной им же, а древности этого же региона VI–IX вв. — к харино-ломоватовской культуре (Смирнов А.П., 1952, с. 80–82, 174–189). Несколько позже исследователями была предложена иная периодизация памятников I тысячелетия н. э. в Верхнем Прикамье, по которой все древности III–IX вв. отнесены к харино-ломоватовской культуре, поскольку они генетически связаны между собой и считаются в основном сложившимися на базе памятников гляденовской культуры (Бадер О.Н.

, 1953, с. 71; Генинг В.Ф., 1955, с. 118–123; Бадер О.Н., Оборин В.А.

, 1958, с. 15–17). Харино-ломоватовская культура была разделена на два этапа: ранний (III — середина VI в.), который назван харинским, и поздний (VI–VIII вв.), названный неволинским. В одной из работ В.Ф. Генинг предложил выделить еще один, самый поздний, этап харино-ломоватовской культуры, относящийся ко второй половине VIII — первой половине IX в. (Генинг В.Ф., 1964, с. 123–125). По его мнению, эти памятники являются переходными между памятниками харино-ломоватовской культуры и раннеродановскими древностями.

Среди исследованных памятников раннего времени следует назвать и Полуденский курганный могильник, расположенный неподалеку от Бурковского. В 1936 г. А.В. Збруева раскопала здесь одиночное захоронение IV–V вв. под курганной насыпью. К той же группе памятников относится и Беклемишевский курганный могильник. Он не раскапывался археологами, но находки из него известны (Талицкая И.А., 1952, № 909). Вероятно, курганным был первоначально и Большевисимский могильник, давший материал харинского времени.

Большая группа курганных могильников харинского времени находится в верхнем течении р. Камы. Это Чазевские I и II, Перкалыбские I и II, Митинский, Заринский, Бельковский, Агафоновский, Харинский, Пыштайнский и Бурдаковский могильники. Значительные работы археологами проведены на Митинском курганном могильнике, где в 1956 г. было исследовано пять насыпей, под которыми оказалось 10 погребений. На расположенном рядом бескурганном могильнике, тоже Митинском, тогда же было вскрыто 41 погребение. Всё это трупоположения на спине, ориентированные головами на северо-запад. При погребенных встречены кинжалы, ножи, пояса, удила, пряжки, гривны, много металлических украшений. Для уточнения датировок и облика харино-ломоватовской культуры интересным оказался Редикарский могильник, где в 1952 г. расчищены два трупоположения в могильных ямах, ориентированных на запад (Лунегов Н.А., 1955, с. 124–128). Среди находок из погребений примечательны серебряная серьга, украшенная зернью, две коньковые подвески и крупная морская раковина со сверлиной. По монетам Хосрова II (590–628 гг.) и Абдул-Малика (684–702 гг.) погребения в основном датируются VII — началом VIII в.