Финно-угры и балты в эпоху средневековья

Карта 41. Распространение предметов русского импорта XI–XIV вв. и местных подражаний.

а — проушной топор; б — меч; в — сосуды; г — браслет; д — перстень; е — серьга с напускными бусами; ж — лучница; з — бусы серебряные со сканью;

и — братина с русской надписью; к — бубенчик; л — кресало калачевидное; м — кресало двухлезвийное; н — антропоморфное изображение типа фигурки Перуна; о — замок и ключ; п — бусы стеклянные.

1 — Преображенка III; 2 — Эбаргуль; 3

— Аксеново; 4 — Усть-Ишим; 5 — Ликино; 6 — Рачево II; 7 — Кинтусово; 8 — Сайгатино; 9 — Ленг-Понк; 10 — Уна-Пай; 11 — Мань-Няслан-тур; 12 — Тан-Варуп-Эква;

13 — Березово; 14 — Перегребное I; 15 — Ямгорт; 16 — р. Таз; 17 — Уки II; 18 — Искер.

1, 13 — случайные находки; 2–4 — курганные могильники; 5, 7-10 — грунтовые могильники; 6, 11, 12, 14, 16, 18

— городища; 15 — клад, жертвенное место; 17 — литейная, ювелирная мастерская.

На чаше византийского чекана из Березова (табл. XCII, 23, 26) процарапана русская надпись: «ВЪ ПОЛЪ ЧЕТВРЬТ ДЕСТЕ ГРИВЬНЪ», т. е. стоимость ее на Руси достигала 35 гривен серебра. По палеографии эта надпись близка новгородским берестяным грамотам XII в. (Даркевич В.П., 1975, с. 81). Новгородские летописи эпизодически повествуют о походах новгородцев в Югру, куда влекло их богатство мехами. При этом не всегда взаимоотношения с местным населением были мирными, а походы заканчивались успехом. В 1187 г. печорскими и югорскими данниками было убито 100 именитых новгородцев. Неудачей закончился поход 1194 г. (Новгородская летопись, 1950, с. 40, 41, 229). В то же время новгородцы в Югре в XII–XIII вв. уже имели определенные позиции и, видимо, занимались торговым обменом. Возможно, даже существовали отдельные группировки новгородцев, придерживавшихся в отношении югры различных позиций.

С.В. Бахрушин, анализируя летописные известия, пришел к заключению, что частные предприниматели имели в Югре прочные связи, и объяснял неудачу похода воеводы Ядрея в 1194 г. происками некоторых новгородцев, «совет державших с югрою на братью свою» (Бахрушин С.В., 1927, с. 65). Возможно, что новгородцы с конца XII–XIII в. стали селиться в Югре, организуя подобия торговых факторий. Это предположение базируется на находках фрагментов русской керамики XII–XIII вв. на отдельных памятниках Нижнего Обь-Иртышья. Фрагменты русского сосуда и ключ с крестовидной прорезью от замка восточноевропейского типа XII–XIII вв. (как уже говорилось) встречены на городище Мань-Няслан-Тур (Чернецов В.Н., 1957, с. 230, табл. XLVI, 1). На городище Уки II на Нижнем Иртыше найдены фрагменты трех русских сосудов XIII–XIV вв. На городище Перегребное I обнаружена недосверленная костяная трубочка с характерным для Древней Руси плетеным орнаментом, что позволило предположить, что среди жителей этого поселка был русский (Морозов В.М., Пархимович С.Г., 1985, с. 97, рис. 3, 16). На этом же памятнике обнаружен упомянутый участок деревянной мостовой, характерной для русских поселений.

Большой интерес представляют находки ключей и замков на городищах Мань-Няслан-Тур и Перегребное I (Морозов В.М., Пархимович С.Г., 1985, с. 91). Местное угорское население замками не пользовалось, и присутствие их, по-видимому, указывает на пришлый этнический компонент. Судя по всему комплексу вещей, наиболее активные связи с Русью были в XII — первой половине XIII в. Однако контакты Новгорода, а затем и Великого Устюга с Югрой продолжались и позднее. Описывая поход 1364 г., Новгородская IV летопись содержит определенное указание на локализацию югры в низовьях Оби «Той зимы с югры новгородцы приехаша дети боярьскии и молодыи люди и воеводы, Александр Абакунович, Степан Ляпа, воевавше по Обе реки до моря, а другая половина рати на верх Оби воеваша» (ПСРЛ, IV, 1848, с. 64, 65). Это сообщение очень важно, поскольку часть авторов локализовала летописную югру в северном Приуралье. В действительности же в Приуралье, на левобережных притоках Камы, на Печоре и частью на Верхней Вычегде проживала лишь небольшая часть угорского населения.