Финно-угры и балты в эпоху средневековья

В той части Мещерской низменности, которая входит в пределы Московской обл., также найдены характерные подвески в виде стилизованных двуглавых коней. Наиболее ранняя находка — подвеска из д. Бессониха бывшего Коломенского уезда, изданная в 1876 г. (Анастасьев А.М., 1876). П.П. Ефименко объяснил ее появление в вятическом кургане славянизацией местной мещеры. Аналогичные подвески были впоследствии найдены в подмосковных курганах у деревень Бисерово (ГИМ, инв. № 44738) и Акатово (Недошивина Н.Г., 1969, с. 214–227, рис. 31). А.Л. Монгайт полагал, что элементы культуры мещеры можно проследить и в курганах, раскопанных в 1877 г. Ф.Д. Нефедовым в бывшем Касимовском уезде Рязанской губ. Он указывал, что границы распространения культуры мещеры при малом числе известных памятников определить трудно.

Племена культуры рязанско-окских могильников.

(В.В. Седов)

Самостоятельную группу памятников поволжско-финских племен составляют рязанско-окские могильники, расположенные в среднем течении Оки на участке от устья Москвы-реки до Касимовской возвышенности.

Известны следующие грунтовые могильники этой группы: Борковский (Черепнин А.И., 1894, с. 177–193; 1895а; с. 71–103; 1895б, с. 103–167; 1896а, с. 285–333; Селиванов А.В., 1895, с. 141–150; Спицын А., 1901, с. 26–43), Вахинский (Бакинский) на Шмаковой горе (Городцов В.А., 1905, с. 550–552; Ефименко П.П., А-1921), Дегтянный или Закопищенский (Проходцев И.И., 1914), Дубровичский (Городцов В.А.

, 1925), Дубровский (Федоров А.Ф., 1904), Конищевский или Фефеловский (Городцов В.А., 1905, с. 578, 579), Кузьминский или Константиновский (Черепнин А.И., 1897, с. 60–73, 234–310; Спицын А.А., 1901, с. 26–43, 87-102), Кулаковский (Черепнин А.И., 1903, с. 115–121), Курманский (Уваров Ф.А., 1890, с. 328–343;

Черепнин А.И., Проходцев И.И., 1898, с. 76–81), Польновский или Гавердовский (Черепнин А.И., 1897, с. 56–59), Тырновский (Черепнин А.И., 1896б, с. 25), Шатрищенский или Старо-Рязанский (Спицын А.А., 1901, с. 43, 103, 104; Кравченко Т.А., 1969, с. 93–99; 1974, с. 116–183).

Интереснейшими работами, обобщившими все данные по рязанско-окским могильникам, являются исследования П.П. Ефименко (Ефименко П.П., 1926, с. 59–84; 1937, с. 39–56). На основе анализа вещевого инвентаря и корреляционных таблиц он дифференцировал погребения рязанско-окских могильников на пять последовательных хронологических стадий, начиная с конца I–II в. н. э. до VII в. включительно.

А.П. Смирнов рассматривал материалы рязанско-окских могильников и хронологию их в общем обзоре поволжско-финских древностей бассейна Оки (Смирнов А.П.

, 1952, с. 111–144). Исследователь согласился с их датировкой, предложенной П.П. Ефименко, и полагал, что нет оснований выделять рязанско-окские могильники в особую группу к «будет более правильно отнести все эти могильники к мещере» (Смирнов А.П., 1952, с. 144).

В обзорах рязанско-окских древностей, написанных А.Л. Монгайтом, серьезно оспорена верхняя дата функционирования этих могильников. Отмечая наличие в отдельных погребениях предметов, несомненно существовавших позже VII в., исследователь считал возможным вслед за А.А. Спицыным датировать наиболее поздние захоронения VIII–X вв. (Монгайт А.Л., 1953, с. 166, 167; 1961, с. 76, 78).

Вопрос о хронологии рязанско-окских могильников позднее был затронут в статье А.К. Амброза (Амброз А.К., 1971б, с. 112–115). Он попытался разработать новую периодизацию древностей обширного ареала рязанско-мордовских могильников. Наиболее ранние погребения рязанско-окских могильников, по А.К. Амброзу, относятся к этапу II, датируемому V в. Новые исследования Шатрищенского могильника показали, что захоронения в нем совершались с V по первую половину VIII в. (Кравченко Т.А., 1974, с. 120).

Могильники рязанско-окского типа в большинстве случаев насчитывают по нескольку сотен погребений. Могильные ямы прямоугольные в плане (с округленными углами), корытообразные внизу. Размеры их 1,8–2,3×0,4–1,1 м при глубине 0,3–1,3 м. Расположение ям бессистемное, но на отдельных участках зафиксированы ряды могил.

Выделяются четыре типа захоронений: трупоположения в ямах (они составляют абсолютное большинство во всех могильниках), погребения отдельных черепов, трупоположения и кенотафы.

Анализ особенностей погребальной обрядности и вещевых инвентарей показывает неоднородность культуры населения, оставившего рязанско-окские могильники (Седов В.В., 1966а, с. 86–104). Для выделения отдельных культурно-этнических компонентов в рассматриваемых древностях наиболее интересным оказывается Борковский могильник.