Фиолетовые кружева

У дальней стены располагался большой камин, расписанный готическими и кельтскими узорами.

Гости разглядывали красивую обстановку, пока слуга терпеливо и, словно растягивая предложения, (Арине показалось, что он тянул время) рассказывал о замке. Медленно, они обошли первый этаж. Прошли мимо рабочего кабинета их дяди, посетили оранжерею с экзотическими растениями и познакомились с садовником.

По широкой мраморной лестнице гости поднялись на второй этаж.

Там находились спальные комнаты, огромная библиотека, (которая, со слов мажордома, вмещала несколько тысяч книг), полюбовались на картины известных художников в галерее.

Больше всего сестер привлекли балконы слева и справа нависающие над холлом первого этажа. На каждом из них стояла горгулья, высеченная из темного камня. Впечатлительная Леся испугалась, Арину же мрачный облик чудищ заворожил.

На третьем этаже находились гостевые комнаты, в них и расположились родители и сестры.

На последний этаж – четвёртый – подниматься не стали, мажордом сказал, что там нет ничего, кроме старой мебели.

В убранстве особняка преобладали оттенки фиолетового, мажордом подчеркнул, что это цвет духовной зрелости и мудрости. Но заметил, что в интерьере так же присутствуют алые, синие, чёрные и вишнёвые краски.

Далее всех привлек сложный растительный орнамент на стенах.

Любуясь арочными окнами с металлическими переплетами, коваными люстрами на низких подвесах, напольными подсвечниками, Арина и Леся почти поверили, что очутились в давно забытом рыцарском романе.

Усиливали ощущения яркие витражи на окнах: свет, проходя через них, таинственно играл, создавая причудливые блики и тени.

Мажордом водил гостей по особняку не менее часа, но хозяева так и не появились.

Паника среди слуг нарастала, она сквозила даже в массивной фигуре мажордома, но тот хорошо держался, как и полагается человеку с подобным статусом. Он проводил семейство в столовую, где был уже накрыт стол к обеду.

Неожиданно, послышались шаги. Как минимум, три пары ног спускались со второго этажа по мраморной лестнице.

Алексей, Татьяна и их дочь Полина, наконец-то, соизволили присоединиться к гостям.

Арина тихонько хихикнула, увидев какое облегчение мажордому принесло внезапное появление хозяев.

Он нервно вытер пот со лба и вновь улыбнулся широкой добродушной улыбкой.

Невольно Арина задалась вопросом:

Что они делали, пока Владимир знакомил их с домом? Просто сидели в спальне?

Первым подал голос дядюшка:

– Простите за опоздание. Полина сегодня не в духе. Она плохо спала ночью. Наверное, жара сказывается… – улыбнувшись настолько доброжелательно, насколько возможно, он произнес:

– Добро пожаловать! Мы очень рады гостям!

Сестры тепло обнялись, отцы семейств пожали друг другу руки.

Ариадна усмехнулась – возможно, для лепестковых жителей опоздание на час не моветон вовсе, а комильфо?

Наконец, все уселись за пышный стол.

Глава 3

Плач

Застолье продолжалось больше часа.

У родственников, которые давно не виделись, неожиданно нашлось много тем для разговора.

Какими изысканными яствами угощали гостей!

Видимо, хозяева заручились целью так накормить бедных родственников, чтобы никто не вышел худым из-за стола.

Но никто из гостей и хозяев не страдали чревоугодием.

Скорее всего, гости стеснялись съесть лишнее, чтобы не показаться невоспитанными обжорами.

Татьяна с Миленой общались, словно не было вражды.

Алексей и Дмитрий тоже нашли общий язык. Все шутили, смеялись, веселились.

За исключением Полины.

В этой юной пятнадцатилетней девушке можно было (если очень постараться) найти общие черты с Ариадной.

Леся считала сестру не от мира сего, и полагала, что более странной девушки попросту не существует, но таковая нашлась. И ею оказалась двоюродная сестра.

При знакомстве, когда Арина и Леся приветливо улыбались, та и бровью не повела. Лишь коротко кивнула и опустила взгляд, разглядывая пол. Наступила неловкая пауза, которую исправила Татьяна. Словно оправдываясь, но с вызовом, она заявила, что Полина молчит с двенадцати лет.

Почему? Никто не решился спросить. Татьяна дала ясно понять, что говорить об этом не желает.

Внешне Поля, наверное, показалась симпатичной, будь она опрятнее.

У нее были длинные распущенные волосы, тусклые и тонкие, не расчёсанные и не завитые. Они падали на щеки, прикрывая шею и плечи, лезли в лицо, рот и нос, мешали есть, но она не убирала их назад. Это смотрелось не только некрасиво и неопрятно, но и странно.

Правда, ее бледно-розовый сарафан был идеально выглажен.

Пока Полина стояла, руки она держала скрещенными сзади, а когда все сели за стол, быстро поела и спрятала их под скатерть.

Из-за волос, падающих на щеки, с трудом, но всё-таки были заметны немного отекшие веки, как будто она долго плакала перед тем, как предстать перед гостями.

Вид ее был настолько отрешенный и печальный, что невольно мог вогнать в глубокую тоску. Леся подумала, что ее хватил бы удар, заметь она кузину ночью на кладбище. Она будто страдалица-актриса из страшного кочующего цирка, нечаянно забытая в фиолетовом замке.