Фиолетовые миры. Звездное

– Ты сама себя слышишь? Я никогда не позволю, чтобы вы поехали на Тот Свет, черт возьми. Я не представляю, откуда к вам приходят эти дьявольские акции, и почему такая возможность вообще существует. Ты вообще замечаешь, что это настолько невероятная ситуация, что у меня даже нет слов это описать. Какой нафиг «Тот Свет», мама? Это что, название города или страны? Почему, когда вы туда выдвигаетесь, в окнах всегда красный закат? Почему, когда вы приезжаете на свой рейс, на вокзале не горит ни одного фонаря, мам? – Рина подошла к ней и взялась за ее плечо, она спрашивала уже практически жалобно. Мать не поворачивала к ней голову и продолжала резать огурцы, скидывать их в салатницу, которая уже переполнилась одними только огурцами. Мать молчала и не отвечала. Отец сидел на диване и тупо смотрел в телевизор, но как будто сквозь него.

Рина посмотрела на них двоих, покачала головой и сказала:

– Посмейте мне только еще раз купить билеты на этот рейс. Если вы уедете туда – вы умрете. А если вы умрете, я вас, блин, убью за это.

Мать продолжила резать уже десятый по счету огурец. Отец резко повернул голову в шоке от таких слов дочери, и вцепился в подлокотник дивана. Потом выражение его лица сменилось на более расслабленное, и он ответил:

– Опять ты грубишь. Как ты нас убьешь, если мы уже будем мертвы?

Рина моргнула. Она смутилась и почувствовала ужасную усталость. Стала собираться к себе домой. «Где моя джинсовка?» Она сама нашла джинсовку, накинула рюкзак на плечо и вышла.

После этого случая полетели месяцы. Рину мучило смутное ожидание, что родители возьмут и снова это сделают – достанут билеты. Но они не проявляли инициативы. Отец вышел на пенсию вслед за матерью. Когда Рина приходила к ним, они почти всегда выглядели уставшими и измученными, слабыми, не физически, но морально. Большую часть жизни ее раздражала их апатичность. Она пыталась их взбодрить, сводить в театр или музей, свозить на набережную или в парк. Но почти всегда они отвечали, что у них нет сил, а если соглашались, то еще в начале поездки начинали жаловаться на головные боли, давление или тошноту. Врачи не ставили никаких диагнозов, они лишь говорили «А чего вы ждали в вашем-то возрасте?». Как-то Рина робко спросила мать, не планируют ли те поездку. Мать ответила:

– Какие поездки? Нет. В нашем состоянии мы с папой уже никуда не поедем. Нам и дома хорошо.

Обычно отчужденная, Рина однажды вечером отказалась от свидания с Эйтом и пошла к родителям, легла между ними на диване и провела вечер в их теплых объятиях, чего она не делала уже лет пятнадцать. Эйт уже пару лет жаловался, что она зациклена на своей семье, и с ней невозможно повеселиться, и все же он пока терпеливо ждал, когда Рина разберется в себе.

Рина все понимала, но ничего не могла с собой сделать. Сегодня ей было просто приятно слушать, как родители комментируют зарубежную комедию и засыпать под щелканье семечек, которые по привычке ел отец. Уже почти в дреме она прижалась к маме и сказала:

– Извините меня. Я часто была раздраженной. Нам следовало чаще так приятно проводить время.

Родители согласились. Рина поймала себя на мысли, что они уже не похожи на тех, кого она помнила в своем детстве. Тогда они не были уставшими. Она заметила, что, когда они в покое, они действительно счастливы. И что, если бы сейчас они решили отправиться на Тот Свет, она не стала бы возражать. Так она и заснула в этих размышлениях, и потом ее укрыли покрывалом.

В течение следующей недели Рине позвонила Люсия и сообщила, что отец получил путевку на Тот Свет от своей бывшей компании, в которой работал последнее десятилетие. Рина уже знала, что, разумеется, они ею воспользуются и поедут. Она сказала Люсии «Хорошо», и отметила, что младшая сестра всегда относилась к этому проще, не говоря уж про Фиму, который вообще давно вел независимую жизнь и созванивался с семьей только по праздникам.

В очередной зимний вечер в конце января семья Горных очутилась на вокзале Саивска в ожидании посадки на поезд. Фима не смог приехать, чтобы проститься с родителями, да они и не настаивали, считая, что это лишнее. Эйт, недавно ставший официальным парнем Рины, сидел неподалеку на скамейке.

Рина по привычке спросила родителей:

– Вы уверены?

Мать улыбнулась, и Рина подумала, что у нее за последние два месяца стало как будто раза в два больше морщин.

– Рина, дочь. Мы действительно устали и хотим отдохнуть.

Рина заплакала и обняла ее.

– Я буду скучать, мам, пап!

Отец оглянулся на проводника, проверяющего паспорта, и сказал Рине:

– Ты всегда относилась к этим нашим поездкам так, словно мы туда с концами уезжаем. Неужели ты не помнишь, как в детстве мы вас туда возили, отлично отдохнули и без проблем вернулись обратно?

– После этого умер наш пес, папа.

– Мы же объясняли вам, что корм был просроченный. Вскрытие это подтвердил.

– Любой корм испортится за полгода. И это я тогда настояла, чтобы мы купили обратные билеты.

Отец растерянно улыбнулся и смущенно чихнул. Мама прижала дочерей к себе.

– Так что не скучайте, мы скоро вернемся.