Фиолетовый

Вообще-то у нее вполне интеллигентное имя – Таня, огромный мясистый бюст (а ведь мой бывший – врун, говорил, что ему нравится моя небольшая грудь!) и черные волосы до пояса. Но как можно звать просто Таней женщину, разбившую твою семью?! Для меня она – дрянь, наглая тварь, гадкая стерва! Я до сих пор не понимаю, как мог бывший муж мог уйти в принципе. Допустим, он разлюбил меня – замотанную от хронического недосыпа, сильно похудевшую, нестриженую, в вытертых джинсах. Период «лохушки» бывает у каждой молодой мамы, однако это же временно! Впрочем, ладно: чувства мужа ко мне умерли. Допустим. Но ведь была Кристя – а у нее его глаза. И Машка – она начала демонстрировать свой холерический, как у папочки, темперамент прямо в родовом зале. Я еще не родила послед, когда Машка, быстро осмотрев медсестру и врача, с воплями попыталась выпрыгнуть из, к счастью, крепко сжимавших ее рук. Бывшему мужу тоже все не сиделось на месте. «Нет движухи, пойду потусуюсь», – говорил он мне, устав метаться по квартире. Я, измученная домашними хлопотами, не протестовала – сил не было, очень хотелось спать. И вот милый дотусовался. Додвигался… Я не понимаю, почему он нас бросил. В моей голове не укладывается, как можно было променять меня, с чуткостью собаки улавливающую любое его желание, на злобное инфернальное чудовище. И, по своей воле отказавшись от наших чудесных доченек, получить пустоту бездетных отношений. Впрочем, похоже, его новая баба с точки зрения жизненной хватки умнее меня – она не детей рожает, а доит бывшего, как корову. Экс-милый уже купил ей машину, еще она думает вынудить его оттяпать часть моей квартиры или даже получить ее целиком – я-то буду сидеть в тюрьме за убитого бомжа. Интересно, что именно она устроила? Стянула какую-нибудь мою вещь и подбросила ее на помойку, где тусовался бомж? Забралась в мою квартиру и подложила мне окровавленный ломик, которым бомжа укокошили? А может, дрянь подкупила собутыльников опустившегося дядьки, и они уже готовы дать показания против меня? Думаю, барышня она сообразительная, могла придумать все, что угодно. Только ничего из ее мерзопакостных планов не выгорит. Я буду умнее, справлюсь, смогу.

ВЫХОД ЕСТЬ ВСЕГДА!

НАДО ЕГО ИСКАТЬ!

ВСЕ ПОЛУЧИТСЯ!

Аутотренинг – великое дело. Мне всегда помогают такие бодрые мысли и энергичные установки. Но вот одежду я, занимаясь самовнушением, выбрала совсем неправильную. Только вышла из парадного – и сразу же покрылась гусиной кожей. Холодный ветер нагло зашарил под расклешенным розовым платьицем. С безоблачного синего неба почему-то засочились редкие капли дождя, обжигающего, как кислота, кожу обнаженных плеч. Впрочем, последняя проблема решаема – несмотря на полный душевный раздрай, я умудрилась прихватить с собой белую трикотажную кофточку. Самая нужная часть гардероба при нашем скудном северном лете. Сейчас укутаюсь – и станет хотя бы немного теплее… Если честно, никогда не понимала, как в питерском климате умудряется зеленеть листва, откуда столько сил у бутонов цветов – расти, раскрываться, расправлять ароматные лепестки. Мне лично даже летом хочется сжаться, съежиться в комок. Я бы в шубке ходила – но тогда, конечно, с работы вылетишь в два счета, экстравагантность экскурсовода хороша в разумных пределах. Впрочем, если бы не труп, обнаруженный с утра пораньше, все было бы по-другому. Обычно я тороплюсь на работу и радуюсь – солнцу и синему небу, хоть это дарит петербуржцам скупой климат. Мне нравится, что офис турагентства расположен на площади Восстания, всего в пятнадцати минутах ходьбы от моего дома. У нас работают «живой рекламой» очень удачливые женщины, как правило, никогда ни автобусы, ни микроавтобусы, принадлежащие агентству, не стоят без дела. Несмотря на большую конкуренцию, наша «живая реклама», вооруженная громкоговорителями, всегда набирает экскурсии и по городу, и в пригороды.

– Привет! Что у меня сегодня? – спросила я у нашей секретарши Светочки, с наслаждением вдыхающей аромат дымящегося кофе. – Сделаешь и мне чашечку? Мне с утра было совсем не до кофе.

– Наталия! Тебе все бы чай-кофе пить! Можно подумать, ты только для этого на работу ходишь!

Какой же он все-таки противный, наш директор. И он шпионит за мной, точно! У меня тихий голос, и я уверена, что он не слышен через двойные двери кабинета шефа. Только если специально прислушиваться…

Начальник окинул меня таким взглядом, что сразу стало неуютно всему моему телу – кромке загорелой кожи в вырезе платья, обнаженным тонким коленкам, сдержанному бежевому лаку на пальчиках ног, виднеющихся в босоножках на невысоком каблуке.

А наш дурак все пялится да пялится, кретин!

Но ведь мой вид более чем скромен и приличен! Я ношу на работу классические вещи и ничем не провоцирую подобные взгляды! Хоть ты в скафандр облачайся с таким шефом-маньяком, честное слово!

От дальнейших плотоядных разглядываний меня спасла стайка японских туристов. Они просочились в нашу маленькую приемную и, не выключая своих видеокамер, залопотали:

– Достоевский, экскурсия, сейчас можно?