Фирма

— Устало? Да я почти мертва. Последние три недели я была уборщицей, секретаршей, адвокатом, банкиром, проституткой, рассыльным и частным детективом. Десять раз я смоталась на Большой Кайман, купила девять новых чемоданов и провезла, наверное, с тонну выкраденных бумаг. В Нэшвилл я ездила четыре раза на машине, а десять раз добиралась самолетом. Я прочитала столько банковских документов и прочей дряни, что почти ослепла. А когда все добрые люди отправляются спать, я надеваю какие-то обноски и в течение шести часов играю в уборщицу помещений. У меня столько имен, что я вынуждена записывать их на ладошке, чтобы не перепутать случаем.

— Теперь появилось новое.

— Этим ты меня не удивишь. Какое?

— Мэри Элис. Начиная с этого момента во всех разговорах с Таррансом ты будешь Мэри Элис.

— Дай-ка я запишу его. Тарранс мне не нравится. Очень уж он груб по телефону.

— У меня для тебя хорошая новость.

— Сгораю от нетерпения.

— С уборкой по ночам покончено.

— Сейчас я лягу и заплачу от радости. А почему?

— Это безнадежно.

— Я говорила тебе об этом еще неделю назад. Сам Гудини не смог бы добыть оттуда документы, снять с них копии, а потом вернуть бумаги на место, без того чтобы его не повязали.

— Ты виделась с Эбанксом?

— Да.

— Он получил деньги?

— Да, деньги были посланы в пятницу.

— Он готов?

— Говорит, что да.

— Ладно. Как насчет того спеца?

— У меня с ним встреча сегодня после обеда.

— Кто он?

— Бывший заключенный. Старый приятель Ломакса. Эдди говорил, что документы лучше него не делает никто.

— Дай-то Бог, если так. Сколько?

— Пять тысяч. Наличными, естественно. Новые удостоверения личности, паспорта, водительские удостоверения и визы.

— А времени на все это ему потребуется много?

— Не знаю. А когда тебе нужно?

Митч присел на край письменного стола. Глубоко вздохнув, он попытался сосредоточиться.

— Чем быстрее, тем лучше. Я думал, что у меня в запасе еще неделя, но теперь я не знаю. Просто скажи ему, что чем быстрее, тем лучше. Можешь ты сегодня вечером съездить в Нэшвилл?

— О да. С удовольствием. Ведь я целых два дня не была там!

— Купишь видеокамеру «Сони» с треногой, установишь в спальне. Купишь коробку кассет. И я прошу тебя на несколько дней остаться там, у телефона. Просмотри еще раз все бумаги, доработай свои заметки.

— То есть я должна буду остаться там?

— Да. А в чем дело?

— Я заработала себе ущемление двух позвонков на том диване.

— Твоя заслуга. Ты сама его выбирала.

— А что с паспортами?

— Как зовут спеца?

— Док какой-то там. У меня есть его номер.

— Дай его мне. Передашь ему, что позвоню через день. Сколько у тебя денег?

— Вопрос очень кстати. Начинала я с пятидесяти тысяч, так? Десять тысяч у меня ушло на авиабилеты, отели, багаж, аренду машин. И подобные траты продолжаются. Теперь тебе нужна еще и видеокамера. И фальшивые документы. Ты пускаешь деньги на ветер.

Митч направился к двери.

— Словом, еще пятьдесят тысяч тебе не помешают?

— Возьму.

Он подмигнул ей и закрыл за собою дверь, размышляя про себя, увидит ли он ее когда-нибудь еще раз.

Камера была размером восемь на восемь футов, с унитазом в углу и двумя койками, расположенными одна над другой. Верхняя уже в течение года пустовала. На нижней лежал Рэй. От ушей его тянулись проводки наушников. Рэй разговаривал, казалось, сам с собой на каком-то весьма непонятном языке. На турецком. Смело можно было побиться об заклад, что на его этаже в это время он был единственным человеком, внимательно вслушивавшимся в тарабарщину, передаваемую из Стамбула.

Вправо и влево по коридору из-за дверей камер доносился негромкий говор. Почти все огни были выключены. Вторник, одиннадцать вечера. К двери его камеры неслышно подошел охранник.

— Макдир, — позвал он очень тихо через решетку глазка.

Рэй уселся на краешке койки, посмотрел в сторону двери. Вытащил из ушей наушники.

— Тебя хочет видеть надзиратель.

Ну да, подумал он, надзиратель сидит в одиннадцать вечера у себя за столом и ждет меня.

— Куда мы направляемся? — тревожно спросил Рэй охранника.

— Обуйся и выходи.

Рэй обвел глазами камеру, произведя быстрый учет своего нажитого за долгие тюремные годы имущества. За восемь лет он успел стать владельцем черно-белого телевизора, хорошего плеера, двух картонок, полных кассет с записями, нескольких десятков книг. Он зарабатывал три доллара в день в тюремной прачечной, но после расходов на сигареты на приобретение другой собственности средств почти не оставалось. Вот все, что удалось ему нажить здесь за восемь лет.

Охранник вставил в замочную скважину тяжелый ключ, приоткрыл на несколько дюймов дверь, выключил в камере свет.

— Следуй за мной, и без всяких выходок. Не знаю, кто ты такой, мистер, но друзья у тебя мощные, ничего не скажешь.

У него оказались и другие ключи, которые подошли к другим дверям. Две тени остановились под баскетбольным щитом.