Фирма

— Мне он нужен в субботу, в первой половине дня, и по возможности без шероховатостей. Я пошлю свою секретаршу, чтобы она объяснила Нине, как найти в компьютере формы соглашений, это сэкономит время на диктовке и печатании. Я знаю, получается не совсем справедливо, но от Кэппса справедливости ждать не приходится. Он любит требовать. Он сказал мне, что сделка должна быть заключена в течение двадцати дней, иначе она превратится в мыльный пузырь. Теперь все висит на нас.

— Я все сделаю.

— Молодчина. Встретимся завтра в восемь утра, чтобы посмотреть, далеко ли мы продвинулись.

Эйвери нажал на одну из кнопок с мигающей лампочкой и начал с кем-то спорить. Митч вернулся в свой офис, уселся и посмотрел на папку Кэппса, едва видневшуюся из-под груды записных книжек.

В дверь просунула голову Нина.

— Вас хочет видеть Оливер Ламберт.

— Когда?

— Как можно быстрее.

Митч посмотрел на часы. Прошло только три часа рабочего времени, а он уже чувствовал себя уставшим.

— Он не может подождать?

— Не думаю. Обычно мистер Ламберт никого не ждет.

— Понятно.

— Вам лучше пойти сейчас же.

— Чего он хочет?

— Этого его секретарша не сказала.

Митч надел пиджак, поправил узел галстука и поднялся на четвертый этаж, где его уже ждала секретарша босса. Представившись, она поставила Митча в известность о том, что уже тридцать один год работает в фирме. Она была второй секретаршей, нанятой мистером Бендини после того, как он обосновался в Мемфисе. Ее имя было Ида Ренфро, но она привыкла к тому, чтобы ее звали просто миссис Ида. Проведя Митча в кабинет Ламберта, она прикрыла за ним дверь.

Оливер Ламберт встал из-за стола и снял очки — он пользовался ими лишь для чтения. Тепло улыбнувшись, положил свою трубку на специальную бронзовую подставку.

— Доброе утро, Митч, — произнес он мягко и неторопливо, как будто бы время для него ничего не значило. — Давай-ка сядем вон там, — повел он рукой в сторону дивана. — Может быть, кофе?

— Нет, спасибо.

Он опустился на мягкие подушки, в то время как сам Ламберт предпочел жесткий стул с подлокотниками, стоявший немного в стороне и дававший ему возможность смотреть на собеседника сверху вниз. Митч расстегнул пиджак, постарался расслабиться. Скрестив ноги, принялся рассматривать носки своих новых ботинок — всего двести долларов, час работы для сотрудника фирмы, где деньги, казалось, не зарабатывали, а печатали. Он хотел расслабиться, а память услужливо напоминала о панике в голосе Эйвери и отчаянии в его глазах, когда тот слушал слова своего собеседника в Хьюстоне. Всего лишь второй рабочий день, а голова раскалывается, в желудке — ноющая боль.

Оливер Ламберт послал ему одну из своих лучших улыбок: искреннюю и по-отечески добрую. Настало время выдать порцию новой информации.

— Всего пара вопросов, Митч, я понимаю, что ты уже очень занят.

— Да, сэр, очень.

— Состояние паники — это норма жизни в любой мало-мальски приличной юридической фирме, а клиенты типа Сонни Кэппса могут довести до язвы желудка. Но клиенты — это все, чем мы располагаем, поэтому мы готовы каждый день умирать за них.

Митч слушал, улыбался и хмурился одновременно.

— Всего два момента, Митч. Первое: моя жена и я, мы хотим в субботу поужинать с тобой и Эбби. Мы часто делаем это вне дома, и нам особенно приятно, когда такие трапезы с нами делят друзья. Иногда я и сам люблю постоять у плиты, я умею отдать должное хорошей еде и напиткам. Как правило, в одном из наших любимых ресторанов мы заказываем большой стол, приглашаем друзей и проводим вечер за ужином из, скажем, девяти блюд или за дегустацией коллекционных вин. Вы в субботу свободны?

— Мы будем рады принять ваше приглашение.

— Хорошо. Мое любимое место «Жюстен», это старый французский ресторанчик с изысканной кухней и впечатляющей картой вин. Так в субботу, в семь?

— Мы будем там.

— Второе — оно заслуживает обсуждения. Уверен, что ты знаешь об этом не хуже меня, но повторить не мешает, поскольку для фирмы это чрезвычайно важно. В Гарварде, знаю, вас учили тому, что между юристом и его клиентом существуют совершенно особые, доверительные отношения. Это твоя привилегия как юриста, и никто не может принудить тебя к тому, чтобы ты выдал ту информацию, которую тебе доверил клиент. Информация эта в высшей степени конфиденциальна. Если юрист начинает обсуждать дела своего клиента, то это является вопиющим нарушением профессиональной этики. Все, что я только что сказал, относится к каждому юристу, без всяких исключений. У нас в фирме к этим вопросам подходят еще более строго. Мы не обсуждаем дела наших клиентов ни с кем: ни с другими юристами, ни с супругами, ни даже между собой. Обычно мы не очень разговорчивы дома, и наши жены приучены не задавать вопросов. Чем меньше говоришь, тем здоровее себя чувствуешь. Основатель фирмы мистер Бендини ни во что не верил так свято, как в скрытность, и этому же он учил нас. Ты никогда не услышишь, чтобы член нашей фирмы за ее стенами произнес хотя бы имя своего клиента. Вот как мы подходим к вопросам этики.

— Я хорошо понимаю все это, мистер Ламберт, и вам нет нужды беспокоиться обо мне.