Фирма

— Все они уже мертвы. А трагедия произойдет, когда вы не сдадите экзамен.

— Я рассчитываю сдать его.

— А я слышал об обратном. Ваша подготовка беспокоит компаньонов.

— А подписанные счета, которые я в избытке приношу фирме, компаньонов не беспокоят?

— Не стоит острить. Вам говорили, что экзамен для вас важнее всего остального. Работник, не имеющий лицензии адвоката, фирме не нужен.

У Митча на языке вертелось несколько достойных ответов, но он оставил их при себе. Лок отступил и растворился в темноте. Придя к себе в кабинет, Митч спрятал листок с именами и датами в ящик и раскрыл учебник по конституционному праву.

10

В субботу после экзамена Митч не поехал в фирму, а, выйдя из дома, принялся копаться в клумбах с цветами и ждать. После окончательного обустройства в дом не стыдно было приглашать гостей, а первыми, конечно, станут родители жены. Всю неделю Эбби занималась чисткой и наведением блеска, теперь наступало ее время. Она обещала, что родители приедут ненадолго, максимум на несколько часов. Он обещал быть предельно вежливым.

Митч вымыл и отдраил оба новеньких автомобиля, и они выглядели как в демонстрационном зале. Газон был вычищен соседским мальчишкой. Мистер Райс целый месяц удобрял его, и теперь трава «начала набирать рост», как он выразился.

Они приехали в полдень, и Митч неохотно отошел от клумб. Улыбнувшись, он приветствовал их и, извинившись, отправился переодеться. Было видно, что чувствуют они себя неловко, как ему и хотелось. Пока Эбби показывала им обстановку и каждый сантиметр обоев, Митч все стоял под душем. На Сазерлендов самое большое впечатление произвели мелочи. Мелочи всегда производят впечатление. Ее родители рассуждали в основном о том, что было в их доме такого, чего нет у других. Отец — президент небольшого окружного банка, который уже лет десять балансировал на грани краха. Мать была «слишком порядочной» для того, чтобы работать, и всю свою сознательную жизнь провела в поисках какой-нибудь значимой социальной деятельности, для которой в их городке и места не было. Она проследила свою родословную, выведя ее из королевского дома какой-то европейской страны, что, безусловно, производило неотразимое впечатление на шахтеров из Дэйнсборо, штат Кентукки. С таким количеством голубой крови в венах судьба предназначила ей пить горячий чай, играть в бридж, болтать о мужниных деньгах, порицать менее удачливых и не покладая сил работать в клубе садоводов. Ее супруг был обыкновенной марионеткой, вскакивающей, как только она начинала рявкать на него; он жил в постоянном страхе вызвать в ней гнев. С рождения дочери они неумолимо вбивали ей в голову, что главное в жизни — быть лучше всех, добиваться больше всех, а самое главное — выйти замуж удачнее всех. Дочь взбунтовалась и вышла за бедного парня, у которого вся семья состояла из полусумасшедшей матери и брата-преступника.

— Неплохое у вас тут местечко, Митч, — произнес мистер Сазерленд, пытаясь сломать лед молчания.

Они сидели за столом и передавали друг другу блюда.

— Спасибо.

Больше ничего, только «спасибо». Он не отрывал головы от тарелки. Его улыбки они за обедом не увидят.

Чем меньше он будет говорить, тем более неловко они будут себя чувствовать. А он хотел, чтобы они ощутили себя не в своей тарелке, ощутили свою вину, свои ошибки. Он хотел, чтобы они истекали по́том и кровью. Это же они сами решили бойкотировать свадьбу. Камень брошен ими, а не им.

— Здесь так уютно, — произнесла мать, обращаясь неизвестно к кому.

— Спасибо.

— Мы так гордимся всем этим, мама, — пришла на помощь матери Эбби.

У них тут же завязался разговор о внутреннем убранстве дома. Мужчины ели в молчании, а женщины рассуждали о том, во что декоратор превратил эту комнату, во что — другую. Иногда Эбби от отчаяния была готова заполнять паузы любой пришедшей в голову чушью. Митчу становилось жаль ее в такие мгновения, но он упрямо не отрывал глаз от скатерти. Сгущавшийся над столом воздух, казалось, можно было резать ножом.

— Так значит, ты нашла работу? — задала вопрос миссис Сазерленд.

— Да. Я приступаю в следующий понедельник. Буду учить третьеклассников в епископальной школе при церкви Святого Андрея.

— Преподаванием много не заработаешь, — буркнул ее отец.

«Он безжалостен», — подумал Митч.

— Меня не очень беспокоят деньги, пап. Я учитель, и эта профессия мне кажется самой важной в мире. Если бы я думала о деньгах, я бы выучилась на врача.

— Третьеклассники — самый бойкий возраст. Тебе и самой скоро захочется детей, — заметила мать.

— Может быть, через несколько лет, мама.

«Может быть, когда вы умрете», — подумал Митч.

— Ты же хочешь детей, Митч? — спросила теща.

— Может, через несколько лет.

Мистер Сазерленд отодвинул тарелку и зажег сигарету. Вопрос о курении неоднократно обсуждался до их приезда. Митч настаивал на том, чтобы в доме вообще не курили, а они — в особенности. Спор этот выиграла Эбби.

— А как твой экзамен? — спросил тесть.

«Это уже интереснее», — подумал Митч и ответил:

— Изнурительный.

— Но ты его сдал?

— Надеюсь.

— Когда это станет известно?

— Через месяц-полтора.