Фирма

— 969-3838. Зачем он тебе?

— У меня есть знакомый, тоже юрист, у него пошаливает жена, а он никак не может поймать ее. Этот Ломакс хороший детектив?

— Сам он говорит, что очень хороший. Он неплохо зарабатывает.

— И я могу доверять ему?

— Смеешься. Скажи ему, что ты мой брат, и он за тебя перегрызет глотку. Он поможет мне выбраться отсюда, только пока еще он сам этого не знает. Можешь дать ему это понять.

— Ты бы лучше помолчал об этом.

За спиной Митча прошел охранник.

— Три минуты, — услышал Митч его голос.

— Что мне прислать тебе? — спросил брата Митч.

— Я бы попросил тебя об одолжении, если ты не против.

— Что угодно.

— Сходи в книжный магазин и посмотри там кассеты. «Как выучить греческий за двадцать четыре часа». И еще неплохо было бы купить греческо-английский словарь.

— Вышлю на следующей неделе.

— А если еще и итальянский?

— Без проблем.

— Я пока не решил, куда мне отправиться — на Сицилию или в Грецию. Прямо на две части разрываюсь. Советовался с тюремным начальником, но ничего путного не услышал. Уже подумывал о том, чтобы побеседовать с охраной. А ты что думаешь?

Митч хмыкнул и покачал головой.

— Почему бы тебе не поехать в Австралию?

— Великолепная идея. Пришли мне записи на австралийском и словарик.

Они оба рассмеялись, а потом смотрели друг на друга в молчании, ожидая, что охранник рявкнет им, что время свидания истекло. Митч не сводил глаз со шрама на лбу брата и думал о его бесчисленных драках и схватках, которые неизбежно когда-нибудь должны были закончиться смертью. Рэй называл это самозащитой. Митч годами собирался объяснить Рэю, насколько все это бессмысленно, но сейчас вся его злость прошла. Единственное, чего ему хотелось в этот момент, — обнять брата, привезти его домой и помочь найти работу.

— Не надо меня жалеть, — сказал Рэй.

— Эбби хочет написать тебе.

— Неплохо бы. Я едва помню ее — маленькую девчонку из Дэйнсборо, которая все бегала вокруг банка на Мэйн-стрит, где работал ее отец. Скажи ей, чтобы она прислала мне свое фото. И фотографию вашего дома. Никто еще из Макдиров не становился собственником.

— Мне пора идти.

— Я хочу тебя попросить, Митч. По-моему, тебе стоит разыскать маму, просто увериться, что она еще жива. Это было бы здорово, если бы ты нашел ее сейчас, когда ты уже закончил университет.

— Я сам подумывал об этом.

— Подумай еще раз, договорились?

— Будь уверен. Я отыщу ее через месяц или около того.

Де Вашер затянулся «Руатаном»[2]

и с шумом выпустил струю дыма в сторону кондиционера.

— Мы нашли Рэя Макдира, — с гордостью заявил он.

— Где? — спросил Олли.

— В нашем штате, в тюрьме «Браши Маунтин». Осужден за убийство второй степени в Нэшвилле восемь лет назад, на пятнадцатилетний срок без права на амнистию. Полное имя — Раймонд Макдир. Тридцать один год. Семьи нет. Три года в армии, уволен за дискредитирующее поведение. Сущий неудачник.

— Как вы его обнаружили?

— Вчера к нему на свидание приезжал его родной брат. Ну, а мы последовали за ним. Двадцатичетырехчасовое наблюдение, ты же помнишь.

— Обвинительный акт по его делу хранится в свободном доступе, у вас была возможность найти его гораздо раньше.

— Мы и нашли бы раньше, если бы это было так важно. А это не важно. Мы справляемся со своей работой.

— Пятнадцать лет, а? Кого же он убил?

— Обычная история. Несколько пьяных в баре дерутся из-за женщины. И без всякого оружия. Полиция и акт медицинской экспертизы утверждают, что он дважды ударил свою жертву кулаком и пробил череп.

— А что за дискредитирующее поведение?

— Грубейшее нарушение субординации. Плюс нападение на офицера. Не знаю, как он избежал военного трибунала. Характер, по-видимому, не из легких.

— Ты прав, это неважно. Что еще вы узнали?

— Не очень много. Мы поставили дом на прослушивание, так? Он ни словом не обмолвился своей жене о Таррансе. Фактически мы слушаем парня круглые сутки, Тарранса он не упоминал ни разу.

Олли улыбнулся, одобрительно покачивая головой. Он гордился Макдиром. Какой юрист!

— А секс?

— Все, что мы делаем, — это слушаем, Олли. Но слушаем мы внимательно, и я не думаю, что за две недели они хоть раз занимались этим. Конечно, он проводит по шестнадцать часов в конторе, пробиваясь через рутину, в которую вы окунаете каждого своего новобранца-трудоголика. Сдается мне, что она начинает от этого уставать. Видимо, синдром жены неофита. В его отсутствие она часто звонит матери, он об этом не знает. Жалуется на то, что он начинает меняться и все прочее. Опасается, что он загнется от такой работы. Вот все, что мы слышим. У нас нет никаких снимков, Олли, мне очень жаль, поскольку я знаю, как ты их любишь. При первом удобном случае мы тебе их предоставим.

Ламберт сидел, уставившись в стену, и молчал.

— Слушай, Олли, думаю, нам стоит послать парня в командировку на Кайманы, вместе с Эйвери. Ты сможешь что-нибудь предпринять в этом направлении?

— Это будет нетрудно. Могу я спросить, зачем это нужно?

— Не сейчас. Ты узнаешь об этом позже.