Фитин

(Уточним, что хотя Овакимян и ушёл в отставку преждевременно, в 49 лет, в звании генерал-майора, но произошло это уже в 1947 году.)

Как оно было на самом деле, сегодня сказать невозможно. Ведь даже в «рассекреченных биографиях» своих конкретных сотрудников «ведомство» старается не утруждать читателей излишними подробностями: говорится, что, мол, человек «работал на ответственной должности в центральном аппарате разведки». И всё! А что за должность — всем ли это так необходимо знать?

По таковой причине нам фактически неизвестны имена большинства тех очень толковых сотрудников, которые занимали должности начальников отделений. Вернее, имена-то мы, может быть, — и даже наверняка! — знаем, но без конкретики...

Нам точно известно лишь то, что начальником 1-го, «германского», или «немецкого», как его обычно называли, отделения был майор госбезопасности Павел Матвеевич Журавлёв, чекист с 1918 года, ветеран ИНО, ранее возглавлявший резидентуры внешней разведки в Праге, Стамбуле и Риме. Центр неизменно отмечал, что работа каждой из руководимых Журавлевым резидентур отличалась большой активностью и результативностью, в Москву оттуда поступала ценная разведывательная информация. Так, в 1937 году, когда Италия присоединилась к антикоминтерновскому пакту, резидент сообщал в Центр: «Образование единого фронта с нацизмом заставляет нас рассматривать Италию как нашего потенциального противника в будущей войне». Ещё раньше, с 1936 года, вся корреспонденция, отправляемая из британского посольства в Риме в Foreign Office[133], стала также ещё оказываться и в Москве, на Лубянке. По тому же адресу приходила и документальная информация итальянской разведки, в том числе о её агентуре в черноморских портовых городах и о том, как итальянским фашистам удаётся использовать в работе против Советского Союза украинских националистов.

«О Павле Матвеевиче Журавлёве ходили легенды, он был блистательным разведчиком, — вспоминала полковник Зоя Ивановна Рыбкина, более известная, как писатель Зоя Воскресенская, лауреат Государственной премии СССР. — В разных странах умел находить ценнейших людей. Одного из них он ввёл даже в ближайшее царское окружение в Болгарии. Обладал удивительным даром общения, владел основными европейскими языками. Я счастлива, что имела такого мудрого наставника»[134]

.

...Хотелось бы рассказать хотя бы столько же о каждом из начальников отделений 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР, но информация остаётся закрытой.

Из книги Виталия Григорьевича Павлова можно узнать, что американским отделением руководил некто Будков, но про этого Будкова нам абсолютно ничего не известно. Роптать, опять-таки, не будем — у спецслужб свои правила и законы...

Зато, и кому-то это может показаться странным, мы имеем гораздо более подробные сведения о тех, кто работал не в Центре, а «в поле», то есть о «легальных» и нелегальных резидентурах советской внешней разведки, действовавших в различных странах мира.

Во «времена Фитина», перед самой войной, в результате принятия экстренных мер и в том числе, разумеется, стараниями самого Павла Михайловича, удалось серьёзно укрепить позиции внешней разведки за рубежом. В начале 1941 года в различных странах мира суммарно действовало 45 «легальных» и 14 нелегальных резидентур, причём в наиболее важных для нас государствах — таких как Германия, Англия, Франция, США — работало сразу по несколько нелегальных резидентур.

Впрочем, пока что мы будем говорить о том «наследстве», которое новый начальник 5-го отдела принял от своих предшественников, и, чтобы лучше с этим «наследством» познакомиться, проведём небольшое кругосветное путешествие (правда, не сообразуясь с географической картой, а примерно по степени значимости стран) и расскажем о резидентах, сотрудниках и их помощниках.

Разумеется, что мы, умудрённые историческим опытом, начинаем своё путешествие с Германии — страны, давно беспокоившей руководство нашей разведки. Как давно? Да уже шесть лет, с 30 января 1933 года, когда президент Гинденбург назначил рейхсканцлером Адольфа Гитлера.

«До прихода фашистов к власти освещение внешнеполитической деятельности Германии не было первоочередной задачей разведки, и потому она формулировалась в общем виде — разрабатывать и разоблачать “националистическую работу в Германии против СССР” и добывать политическую информацию. В этом плане к началу 1933 года резидентура имела неплохие результаты. <...>

В начале 1934 года главными объектами советской разведки в Германии были определены армия, полиция, МИД, НСДАП, а к концу года Центр поставил перед резидентурой задачу по проникновению в окружение Гитлера, Геринга и военного министра Бломберга. Указывалось, в частности, на необходимость приобретения источников информации о секретных военно-политических соглашениях и договорах Германии с другими капиталистическими странами против СССР»[135].