Физрук-10: назад в СССР

Дальнейшее я помню смутно. Приятель посадил меня в свой «ГАЗ» с брезентовой крышей и я сразу же задремал. Голубев привез меня в дом, в котором жил сам, велел скидывать всю одежку, погнал под горячий душ, потом, когда я переоделся в чистое белье, дал мне водки. Выпив, я тут же уснул. А когда проснулся, было утро. На небольшой кухоньке меня ждал завтрак и записка, в которой дружок предлагал мне отъедаться, валяться, читать и гулять. И предупреждал, что ни радио, ни телевизор в поселке не работают. Меня особенно заинтересовал пункт насчет гулять. Одежду свою я обнаружил чистой и сухой. Поэтому, сожрав яичницу с колбасой, запив ее чаем, напялил одежки, обулся и вышел на улицу. Если не считать Башни, которая в буквальном смысле нависала над городком, там не было ничего примечательного.

Прямые улицы были пусты. Ветер гнал по проезжей части спутанные колючие клубки перекати-поля. Прохожих не было. Машины имелись, но они стояли, приткнувшись к тротуарам. Я шел, рассматривая витрины нескольких магазинов и кафе. И чем дальше я отходил от дома, где жил Голубев, тем сильнее у меня возникало ощущение, что это не город, а декорация. Мне захотелось проверить это и я повернул к двери с вывеской «ПЕЛЬМЕННАЯ». Двери открылась легко, я вошел, но внутри не было ни души, а пельменями и не пахло. Я вышел на улицу. Огляделся и увидел, что улица упирается в площадь, а на площади, за сухим фонтаном высится здание, которое вполне можно было принять за горисполком и даже горком. Тем более, что на фронтоне висел красный флаг, поникший в безветренном воздухе.

От нечего делать, я направился к зданию. В таких на входе обычно стоит милиционер, но ни снаружи, ни внутри, в вестибюле, никого не оказалось. Я хотел было повернуться и уйти, но меня остановили голоса, доносившиеся откуда-то сверху. Все же живые люди. И я потопал на второй этаж по красивой мраморной лестнице, правда, без ковра. Поднявшись, я оказался в длинном коридоре, разбегающемся вправо и влево от лестничной площадки. Голоса доносились справа. Туда я и повернул. Никто мне не препятствовал. Я отворил дверь и увидел несколько человек, которые сидели за длинным столом и, похоже, совещались. Говорил тот, кто находился во главе стола и в нем я, без особого удивления, узнал Ортодокса. Были здесь и другие инсектоморфы, вперемешку с людьми.

— … выходит из-под контроля, — докладывал незнакомый мне инсектоморф. — Сегодняшние замеры показали, что вчера она выбросила в атмосферу сложное химическое соединение, нам доселе неизвестное. Коллега Оса считает, что это газ, один из тех, что составляет атмосферу Нового Мира.

— Оса? — перебил я Третьяковского. — Неужто это тот уродец, который меня едва не угробил в подземелье.

— Вот как! — удивился Граф. — Ты мне об этом не говорил.

— Ладно! — отмахнулся я. — Рассказывай дальше!

— Хорошо… Слушай… — пробормотал лжеписатель и продолжил: — Спасибо, Богомол! — сказал Ортодокс и поднялся. — Ну что, коллеги, мы почти готовы, — продолжал он. — Подготовительный период завершается, и у нас будет всего несколько суток, для того чтобы перебросить оборудование и все, что мы захотим взять с собой. К сожалению, незавершенных дел остается немало, и поэтому любая помеха со стороны людей Переведенского нам сейчас весьма некстати. Ручейник, попросите ваших подопечных по возможности не покидать территорию.

Длинный инсектоморф и в самом деле чем-то напоминающий личинку стрекозы, усмехнулся.

— Да я уже устал просить их уделять школе, дому, родителям побольше внимания. Ребята жалуются, что учителя, дружки и мамы с папами отвлекают их от учебы и тренировок…

— Понятно, но все-таки, Ручейник, постарайтесь подготовить своих воспитанников к тому что с нами произойдет. Мы уже сейчас мало походим на людей, а когда нам станет не до контроля над своей внешностью…

Ручейник рассмеялся.

— Вы думаете, они не готовы⁈ Наоборот, то и дело спрашивают, когда мы уж перестанем ломать комедию и притворяться обыкновенными?

Участники заседания с явным облегчением захохотали. Все, кроме Голубева. Эрнест сидел на своем стуле тихо, словно боялся, что инсектоморфы начнут превращаться в нелюдей немедленно. Я, кстати, тоже, хотя не мог поверить, что это не спектакль для одного зрителя. То есть — меня. Правда, после того, как я своими глазами увидел Башню, впору было поверить, что и другие чудеса теперь пойдут косяком, успевай только пучить глаза от удивления.

— Палочник, вы отвечаете за город, — продолжал между тем Ортодокс. — Надо, чтобы в последующие сутки не случилось никаких убийств и вообще смертей, даже — от естественных причин. Спиртное, наркотические вещества обезвредить.

О каком городе он говорит? Об этой декорации, где они все обитают?

Палочник, сухощавый, медленный и неловкий, медленно опустил и поднял голову. Я даже не сразу понял, что это он так кивнул.

— Других заданий у меня для вас пока нет, — заключил Ортодокс. — Действуйте по обстановке. Все свободны, кроме доктора и нашего гостя.