Флабиус Ном Инферно

На последнем слове меня словно прошибло током. «Эрик… Кто Эрик?» – заметались мысли в голове. Что-то связано с этим именем, я чувствовала по реакции своего подсознания. Но моя надежда стала быстро таять с исчезающим знакомым чувством к имени Эрик. Волна паники накрыла меня с головой. Я вцепилась в руку Андрея, как в последнюю ниточку прежней жизни и закричала:

– Эрик! Я не помню! Не могу вспомнить! Я не понимаю, как вспомнить!

– Молодой человек, – послышался строгий голос, отчего я очнулась и увидела вошедшего в палату доктора Войцеха. – Перестаньте! Это недопустимо! Вы перешли границы дозволенного.

Андрей стал вытягивать свой рукав из моих судорожно сжавшихся пальцев.

– О, Боже… – тихо произнес он. – Вы оказались правы.

– Пожалуйста, покиньте палату, мне нужно побеседовать с Катариной, – строго попросил доктор. – И уймите свои эмоции.

Ошарашено оглядев меня, Андрей повернулся и молча вышел.

– Итак, Кэтрин, ты позволишь так себя называть?

Я не ответила. Мне было всё равно, как меня назовут. Я не знала своего имени. И на данный момент меня интересовало другое, то, какая жизнь у меня была раньше. Жизнь «до». Моя прошлая жизнь.

Доктор открыл большую папку и стал перекладывать записи, словно готовится к чему-то, потом поднял голову и пристально посмотрел на меня.

– Пришло время разговора, Кэтрин. Катарина Вильчинская, – на последних словах он понизил голос, следя за моей реакцией.

Я шумно проглотила подступивший к горлу ком.

– Да, хотелось бы знать нечто большее, чем то, как меня зовут.

– Вижу, ты не можешь сама вспомнить события. Что ж, будем пытаться помочь тебе. Начнём с того, что несколько дней назад ты с семьёй ехала в машине на отдых в город Гданьск.

– С семьёй? – рассеянно спросила я.

– Да, это мама, папа, старший брат и младшая сестра.

Я сжала руки от волнения. Надо же, какая большая у меня семья!

– По пути вы столкнулись с грузовой фурой. После этой аварии ты попала к нам.

Прислушиваясь к своим ощущениям, я пыталась зацепиться за первый же отблеск в памяти. Пусть я ничего не помню. Но у меня есть так много родных! Может, после встречи с ними моя пустота будет заполняться.

– Я хочу увидеть кого-нибудь! Пусть кто-нибудь из родных придёт. Я бы хотела поговорить с мамой. Она приходила ко мне?

Лучик надежды. Маленький, но очень важный для меня. Мне нужно что-то. Мне нужен кто-то. Чтобы вспомнить. Чтоб начать заполнять пустоту. Гигантскую чёрную дыру в моём сознании, в моей памяти, в моей жизни.

Грустные глаза седого врача, не мигая и задумчиво, смотрели на меня, будто он отвлёкся.

– Моя мама навещала меня? – повторила я. – Или кто-нибудь из родных?

Доктор Войцех вздрогнул и выпрямился.

– Нет, Кэти, ни мама, ни кто-либо другой тебя не навещал.

– Но… Почему? Как же так? – Мне стало больно, хоть я никого не помнила.

– Кэтрин, – доктор положил руку на моё плечо, – не жди их, они не придут. В этой аварии выжила только ты.

Волна жара прошлась по моему телу, стало тяжело дышать, и я схватилась за больничную рубашку на груди.

– И… что это значит?

Доктор похлопал меня по плечу и глубоко вздохнул.

– Что это значит?! – закричала я, оттягивая рубашку от своей груди, будто она мешала мне дышать.

– Они погибли, Катарина. Все четверо, – голос врача звучал очень тихо, словно извиняясь.

В этот момент перед моими глазами всё поплыло.

– А-а-а! Нет! – Я рванула ткань своей рубашки с такой силой, что какой-то из швов лопнул. – Не может быть! Это неправда! Я хочу их видеть! Хочу их видеть! – Мне было сложно управлять собой, ия металась по койке в разные стороны, крича во весь голос:– Я хочу их видеть!

Вероятно на мои вопли, в комнату сбежались мужчины и женщины в белых халатах. Врачи, медсёстры, санитары. Ядвига торопливо подошла ко мне с дозой в шприце и с помощью других вколола содержимое.

Передо мной было множество глаз. Все до единого смотрели на мою истерику с жалостью. Мне было не стыдно. Мне было больно и страшно. Это обрыв лучика надежды. Это провал. Мои движения становились всё слабее, а голосзвучал всё тише. Язык почти не слушался меня. Изо всех сил я пыталась повторять слова «я хочу их видеть». Изображения плыли, но я ухватилась глазами за лицо доктора Войцеха, и он склонился надо мной.

– Хочу их видеть, – с трудом произнесла я распухшим языком.

Седой врач горько улыбнулся:

– Ты увидишь их. Через два дня похороны. Мы ждём твоего дядю из Испании, он прилетает послезавтра.

Глава 3

Потолок был, кажется, белым. Но в моих глазах расходились цветные круги. Я лежала и смотрела перед собой. Сказать, что мне было плохо – ничего не сказать. Мне будто вырвали все органы, вместе с мозгом, вместе с сердцем, вместе с чувствами. Оставили только боль. Давящую, бесконечную боль. Я потеряла всю семью.