Флаг на грот-мачте (Художник С. Рязанцев)

— Сам дурак… — сказал Никита, задыхаясь. — Полез под руку… Сейчас бы наша была!

— Я ворованное не ем! — сказал Ленька.

— Подумаешь, цаца… — Никита усмехнулся и сплюнул. — Тоже, видать, из этих. Из маменькиных деточек?

— Дурак ты! — сказал Ленька. — Ты у кого воровал?

Никита не понял.

— У кого?

— У своих, вот у кого! Эту треску по пайкам выдавать будут. И в столовку твоему отцу. Ты же у отца воровал! Вот у кого.

Никита оторопел.

— Врешь! — сказал он.

— Читать умеешь? Видел вывеска: «Церабкооп» — Центральный рабочий кооператив. Понял? У Советской власти ты воровал! Вот.

Ленька высунул голову в дыру между досок и махнул рукой:

— Пошли!

— Не пойду я к вам, — сказал Никита и отвернулся.

— Ладно, идем, — сказал Ленька.

Никита упрямо мотнул головой. Он представил себе, что Ленька рассказывает про него ребятам, Карпе, Володе. Представил презрительный смех Карпы и внимательный взгляд Володи. Бойскауты узнают… И Эрна.

— Нет, — сказал Никита, — не гожусь я для вас.

— Идем! — сказал Ленька и крепко взял Никиту за локоть. — Струсил, что ли? Эх ты, акробат!

— Очень нужно! — буркнул Никита и пошел рядом.

Глава 6

КОММУНА ИМЕНИ ТОВАРИЩА АВГУСТА БЕБЕЛЯ

Ленька больше не вспоминал про рыбу. Он стал рассказывать Никите про комсомольскую коммуну, которую организовал его брат Володя.

— Она называется комсомольская «коммуна имени товарища Августа Бебеля», — оживленно говорил он, размахивая длинными руками, которые далеко высовывались из рукавов его рубашки. — У комсомольцев коммуна это, как бы тебе сказать, это как наше общество Красных пинкертонов… Только для больших. Понял? Все общее. Все вместе! Контру бить — вместе, политграмоту изучать — тоже вместе.

— А вы там чего? Вы ж не комсомольцы, — спросил Никита.

— Мы с Карпой у них «детский сектор» называемся. Мы с ними политграмоту изучаем, в комсомольском клубе работаем. Карпа там самый главный артист, — объяснил Ленька.

— А этот Бебель, он кто? — снова спросил Никита.

— Август Бебель — знаменитый немецкий революционер, — сказал Ленька. — Про него знать надо. Он наш брат, из рабочих. Друг Вильгельма Либкнехта. Всю жизнь за социализм бился… Иногда, правда, допускал центристские перегибы, но в целом стоял на правильной политической платформе…

— А что такое «центристские»? — спросил Никита.

Ленька подергал свою кепку за козырек и сказал невнятно:

— Ну… уклон такой, центристский… Ладно, пошли быстрее. Карпа небось нас заждался.

Ленька оказался прав. Комсомольцы занимались политграмотой. Володя читал вслух, раскачиваясь на стуле, а остальные слушали, рассевшись вокруг стола, на диване и на подоконнике.

Ленька и Никита огляделись, куда бы присесть, и под широкими листьями цветка в дальнем углу увидели стриженную ежиком голову Карпы. Карпа смотрел на них и подавал таинственные знаки. Он поднял растопыренные пальцы, шевельнул ими, потом ткнул себе указательным пальцем в ухо и страшно закатил глаза. Ленька опустился на четвереньки и осторожно пробрался к Карпе. Никита полез за ним.

— Ты что? — шепнул Ленька, добравшись до Карпы.

Карпа показал глазами на Володю и положил палец себе на губы.

Володя опустил газету, провел ладонью по зачесанным назад волосам и, протянув над столом руку, сжатую в кулак с вытянутым вверх большим пальцем, произнес:

— Вопрос! — и, глядя на ребят, задал этот самый вопрос: — Что заявил нарком Чичерин на Генуэзской конференции о царских долгах? Ну-ка, детский сектор?

Карпа высунул из-под фикуса стриженую голову:

— Если вы нам, тогда и мы вам. Вот что сказал наркоминдел. Мы им царские вернем, если они нам долги за разруху, за интервенцию заплатят. Их-то долги побольше наших.

Володя засмеялся.

— Ну, раз детский сектор понял, значит, всем понятно.

Насчет картошки Ленька тоже оказался прав. Его старшая сестра Катя выставила им огромную сковороду.

Катя сидела напротив них, подперев голову кулаками, и смотрела, как они дружно едят, пока не очистили всю сковороду.

— Ты что это под цветком кривлялся и пальцами изображал? — спросил Ленька Карпу, отдуваясь и отодвигаясь от стола.

— Это я вас к себе подзывал, — спокойно ответил Карпа.

— Как же это ты подзывал, когда пальцем в ухо пихал и глаза закатывал? Разве так подзывают!

— Здорово непонятно было? — оживился Карпа.

— Обыщи меня, непонятно, — подтвердил Ленька.

— В этом вся и штука! Чем непонятнее, тем скорее хочется узнать, в чем дело. Вот вы сразу ко мне подползли.

Катя засмеялась. Володя тоже засмеялся, а потом сказал:

— Ну что, записались в бойскауты?

— А там никуда не надо записываться, — сказал Ленька. — Нас с Никитой приняли в патруль «Чайка».

— Ну и как, понравилось? — спросила Катя.

— А ничего, интересно, — сказал Ленька. — Им Никита там показал, что значит «ум, сила, воля, собранные вместе». Ротики поразевали…

Ленька рассказывал, а Володя и Катя слушали, рассматривая журнал, который принес Ленька.

— Что, Володя, скажешь? — спросила Катя, когда Ленька замолчал.

Володя отложил в сторону журнал, немного подумал.

— Организация бойскаутов не такая уж мирная организация, как ее пытаются представить бойскаутские руководители.