Флаг на грот-мачте (Художник С. Рязанцев)

— Точно! — Гленарван посмотрел на Леньку и вскочил. — Вот зачем он был им нужен!

Он внимательно рассмотрел шкалу.

— Норд-ост-ост. Три градуса… Катушка зафиксирована, пеленгатор сломан… Стрелка всегда будет указывать направление от избушки на сокровище.

Гленарван посмотрел на свой наручный компас, определил направление и махнул рукой:

— Так идти. Ориентир вон та сухая лемина!

Ленька, который давно все понял, первым скрылся в кустах. За ним нестройной гурьбой бросились остальные.

— А вы, капитан, тоже, я вижу, не прочь поиграть в пиратов и сокровища, — сказал Гленарван арестованному.

Капитан с откровенной злобой взглянул вслед убегающим пионерам и молча отвернулся.

Через несколько минут на весь лес разнесся ликующий Ленькин крик:

— Есть!

Когда Никита подбежал, многими быстрыми руками с захоронки уже был снят толстый верхний слой дерна. Под ним угадывались контуры двух длинных ящиков, завернутых в промасленную ветошь. Их быстро извлекли из ямы. Гленарван откинул металлические защелки и открыл крышки.

— Вот они, ваши сокровища, — сказал он Карпе. — Дорогие побрякушки! Ну как, нравятся?

В первом ящике в ряд лежали английские винтовки. На некоторых стволах видны были не до конца отчищенные следы ржавчины. Во втором оказался пулемет системы «гочкис», патроны и ленты.

— Ну, вот и все, — сказал Гленарван довольно.

Ленька достал записную книжку и нанес на свою карту обозначения.

— На всякий случай, — сказал он, как бы отвечая на вопросительный взгляд Никиты.

Глава 34

ДРУЖБА — ВЕРНОСТЬ И ЧЕСТЬ

— Мы напрямик к причалу, — сказал Кожаный. — У нас там мотор.

— Носильщики, вперед, — скомандовал Володя. — Меняемся через сто метров.

Ящики несли по четыре человека. Шли, растянувшись цепочкой по узкой извилистой тропе. Часто останавливались; меняясь у тяжелых ящиков. Кожаный и Гленарван увели капитана вперед.

Неожиданно быстро тропинка вывела к опушке, с которой распахнулся двинский простор. Совсем близко виден был знакомый косогор и песчаный спуск к пристани.

Когда отряд спустился к причалу, все трое уже сидели в моторке. На длинной веревке к ней привязана была «Эсмеральда-2». Носильщики закатали штаны до колен и втащили ящики на борт.

Гленарван и Кожаный пожали руки Володе.

— Ну спасибо вам, молодцы, разведчики! — крикнул Гленарван. — Вы нам крепко помогли! Еще встретимся.

Гленарван махнул всем рукой и крутанул рукоятку. Мотор затарахтел, выплевывая воду через трубку в борту. Моторка ходко пошла вниз. За ней, высоко задирая нос, послушно подскакивала на мелкой волне пустая «Эсмеральда-2».

— Ну а теперь скорее домой! — сказал Володя. — У дежурных небось вся каша пригорела. После обеда общий сбор.

— Какая повестка? — весело спросил Тодик.

— Обсуждаем личное дело звеньевых Никиты Лепехина и Карпа Шишова, ответил Володя. — А вы как думали?

Тодик ошарашенно уставился на Володю, а у Никиты екнуло сердце.

Ленька поднялся на откос первым и подождал Никиту и Карпу.

— Поговорить надо, — сказал он хмуро. Все трое уселись у знакомого камня.

— Я хотел сказать, — начал Ленька. — Я не буду за вас на этом сборе. Я не могу, ребята…

— Это почему? — удивился Карпа.

— Помните на нашем гербе? Дружба — это верность и честь… Без верности и чести нет дружбы… Ведь это было нечестно плавать тогда ночью… Мы же все дали слово… Понимаете вы меня?

Никита кивнул.

— Ладно, чего там, — сказал Карпа, — за одного битого двух небитых дают!

* * *

Общий сбор проходил бурно. Кричали так, что вороны испуганно взлетали с сосен и носились над ними, истошно каркая, боясь усесться обратно. Некоторые предлагали объявить Никите и Карпе благодарность за героизм и проявленную смекалку. Больше всех горячилась Маняша Уткина.

— Да они же герои! — кричала она, вскакивая с места. — Им грамоту надо за храбрость, а мы их судим… Думаете, им было не страшно? А они поплыли, не побоялись врага…

— Они же слово давали со всеми вместе! — крикнул кто-то сзади. Маняша не слушала.

— Да я бы сама… Да позови они, я бы с ними, не задумываясь… Куда скажут…

— Тебе нельзя было с ними, — раздался тот же голос. — Они небось голышом плыли-то!

Маняша вдруг покраснела так, что у нее на глазах выступили слезы.

— Дурак! — крикнула она и села, спрятав лицо за спинами девчонок.

Когда все откричались, встал Володя и оглядел притихшие, обращенные к нему лица.

— Они, конечно, хорошие ребята, — сказал он. — И судить их нам трудно. Но необходимо. Потому что принятое решение обязательно для всех. А для звеньевых особенно. Предлагаю следующее решение общего собрания лагеря.

Пункт первый: за грубое нарушение дисциплины и решения общего собрания, чтобы не купаться в Двине, Никиту Лепехина и Карпа Шишова из лагеря исключить…

— Ну это уж слишком! — закричали сзади.

— Мы так не согласны!