Флаг вам в руки!

– Тише, тише, мальчик, чуть помедленнее… Умоляю…

Ни криков, ни топота копыт сзади не было.

Зато впереди возникла черная фигурка Аршкопфа.

– Задание выполнено, товарищ прапорщик! – отрапортовал на ультразвуке черт.

Его голос произвел мгновенное действие: конь встал как вкопанный.

Палваныч стартовал по идеальной гиперболической траектории, словно толстая плешивая ракета класса «седло – воздух». Аршкопф задрал голову, наблюдая величественный полет Мастера над презренным своим рабом…

Приземление было не столь помпезным, сколь полет. Дубовых брякнулся на живот, ударился коленями и локтями, охающим колобком покатился между деревьями, пока не обнял небольшой трухлявый пень.

– О-о-о… – только и сумел вымолвить Палваныч.

Черт подбежал к начальнику.

– Товарищ прапорщик, товарищ прапорщик… Мастер… Вам помочь?..

– У… ы… – застонал Дубовых. – Изыди!..

– Есть, товарищ прапорщик! Отбываю до дальнейших приказаний, – пискнул Аршкопф и исчез.

Палваныч погрузился в спасительное беспамятство.

Очнулся он часа через полтора, услышав треск веток под чьими-то ногами.

Мимо шли две девушки с лукошками.

– Ах! – воскликнули они, увидев прапорщика. – Милый человек! Знаем-знаем, твоя борода запуталась в пеньке, и тебе нужно помочь! А ты нам золота, золота насыплешь полные корзинки…

– А вот вам хрен в лукошко, не угадали! – зарычал Палваныч, вставая на четвереньки и демонстрируя не особо длинную щетину на щеках и подбородке. – Брысь отсюда!

Девушки взвизгнули и побежали прочь.

Прапорщик поднялся на ватные ноги. Шатаясь, побрел искать коня. Гнедой оказался неподалеку. Он запутался поводом в ветках и коротал время, объедая листву.

– Жрешь… – с укором проговорил Палваныч. – Что же ты меня, гад такой, скинул?

Рядом тек ручей. Прапорщик умылся, напился, дал воды коню.

Стал раздумывать, что делать дальше. Близилась ночь. В лесу спать не хотелось. Ехать до следующей деревни? Так ведь неизвестно, далеко ли она…

Дубовых отвязал от седла мешок. Достал еду, начал жевать, чавкая от удовольствия.

– Вот ты, – обратился Палваныч к гнедку. – Ты ж воняешь, как конь! Сюда же все волки сбегутся, блин… Да, надо мотать. Хотя бы к реке. А что? Девок тамошних наловим, хе-хе… Ухи сварим… Определиться бы еще, где река.

Перекусив, он забрался в седло и поехал из леса по своим следам. Добравшись до поля, осторожно выглянул. Встречающих не было. В вечернее небо поднимался дым из далеких деревенских труб.

– Ну, будем считать, что в населенном пункте, где местное население оказало активное противодействие поисковым силам, дезертира не зафиксировано, – решил прапорщик. – Берем направление на соседнюю деревню.

Проехав около часа по дороге вдоль леса, Палваныч пересек поле и спешился на берегу реки.

Разделся, расседлал коня, завел в воду. Гнедой напился, потом дал себя искупать.

– Вот ты глянь, карикатура, – умилился прапорщик, натирая мускулистые конские бока пучком мягкой травы. – Детство босоногое, чистые глазенки…

Вспомнилось: Тамбовская область, он – семилетний мальчишка, который частенько водил лошадей в ночное, а с каурым коньком вовсе был неразлучен, пока того не свели, как тактично объяснил дед, «на колбасу»… Звоночек из прошлого неожиданно растрогал Палваныча.

– Ишь, как оно… – смог сформулировать неизъяснимое Дубовых.

Вышли из реки. Прапорщик привязал гнедка к ивняку, там, где росла трава понежнее да посочнее, собрал хвороста. Запалил зажигалкой костерок.

«Газа осталось совсем мало, – отметил Палваныч. – Где бы новую добыть?..»

Поел, греясь у огня. Полюбовался волнами на лунной дорожке. Подбросил хвороста в костер. Лег на спину, подложив под голову мешок.

Небо буквально ломилось от звезд.

«Прямо как над нашим ракетным комплексом, – вздохнул Палваныч. – Только конфигурация другая».

Заснул он быстро – устал. Спал крепко.

– Подъем, – скомандовал себе прапорщик с первыми лучами солнца.

Навалил загодя припасенных веток в почти загасший костер, скинул одежду и принял утреннюю ванну. Выскочил из реки свежий и помолодевший. Было прохладно: солнце пряталось в облачной дымке, да ветерок дул не самый теплый. Дубовых согрелся у костра, потом собрался, оседлал коня.

– Ну, товарищ боевой, тронулись!..

«Тронулись… – думал трясущийся в седле Палваныч, поглаживая ноющий подбородок. – Я, здоровенный мужик в полном расцвете, понимаешь, лет… Мне ж еще пить и пить, а тут черти, блин… Вот и вчера: был этот бес, или мне опять приснилось? Хрен его знает».

Феномен прапорщика Дубовых заключался в том, что у него так и не сложилось какой-либо стройной легенды насчет странного новогоднего скачка во времени и пространстве. Палваныч понимал: вокруг сплошное средневековье и ни одной ЛЭП. Но его не занимало, где и как он оказался. Вояка сконцентрировал свой интеллект на поиске пацаненка с полковым знаменем. О том, что будет после, он не думал. Зато, обретя тактическую цель, Дубовых чудесным образом поддерживал в себе фирменное армейское здравомыслие.

В деревеньке, куда он въехал еще до полудня, о «сыночке с красным флагом» не знали. Люди посочувствовали бедному папаше, но ничем не помогли.