Флагелляция в светской жизни

— Даже не думаю, Берлин! — она постаралась говорить как можно холоднее. — Ложись животом вот на этот стол! — она указала на столик в углу. Немка заколебалась. Она не могла поверить в то, что Джулия действительно собиралась наказать ее. Причем не как-нибудь, а этим древнейшим методом родительской экзекуции.

— Ложись сейчас же, или будет хуже! — не повышая голоса скомандовала Джулия. Берлин заколебалась.

— Или ты сейчас же ложишься на этот стол, или завтра мистер Салливан узнает, чем ты занимаешься в рабочее время. — стараясь говорить спокойно, озвучила англичанка свой ультиматум. Выбора у немки не оставалось. Берлин обреченно вздохнула и подошла к выбранному Джулией лобному месту. По счастью столик поставили тут только вчера, а потому он еще не успел запылиться.

— Снимай юбку. — коротко скомандовала Джулия.

— Ты что? — Берлин опешила.

— Ну не по юбке же я тебя пороть буду. — спокойно ответила англичанка. — Снимай. Или ты знаешь, что будет. Берлин обреченно кивнула и расстегнула застежку своей плотно облегавшей бедра юбки. Под ней оказались розовые кружевные стринги.

— Трусики можешь не снимать. — прокомментировала увиденное Джулия. — Все равно они не защитят твою арийскую задницу.

Сняв юбку, девушка легла наконец на стол, надеясь теперь только на то, что все скоро закончится. Джулия внимательно осмотрела поле воспитательной работы и взмахнула в воздухе линейкой. По пышной попе Берлин пробежала дрожь. Но Джулия не спешила начинать наказание. До конца обеденного перерыва время еще было.

— Как ты, наверно, знаешь, Берлин, Битва за Британию длилась 113 дней и закончилась для твоей родины сокрушительным поражением. И чтобы память об этом дне и о служебном долге навсегда впечатались тебе в память, я высеку тебя этой канцелярской линейкой. Ты получишь ровно 113 ударов по своей немецкой заднице. Если ты вскочишь со стола или еще как-то попытаешься прервать наказание, то мистер Салливан узнает про тебя все. Ты поняла меня?

— Да.

— И еще я хочу чтобы ты считала удары. На английском или на немецком — все равно. Но если собьешься со счета, мне придется начать наказание с начала. Поняла?

— Да.

Джулия занесла руку, и первый звонкий удар обрушился на попу Берлин. Та вздрогнула.

— Айн!

Джулия занесла руку для второго удара и с удовлетворением отметила, как быстро вспыхнула на белоснежной попе алая полоса. Второй удар не заставил себя ждать. Берлин вновь вздрогнула, и из ее груди вырвался крик.

— Цвай! — добавила она тут же. Почти сразу же последовал и третий удар.

— Тебе должно быть стыдно, Берлин! — сопровождая свою речь ударами линейки принялась Джулия отчитывать свою незадачливую коллегу. — Тебя ставят в пример коллегам, а ты тратишь впустую рабочее время! — эта лекция больше была нужна самой Джулии, чтобы завести себя и убедить в собственной правоте. — А раз тебя ставят в пример, ты должна соответствовать! Какое впечатление ты создаешь о себе, о немцах вообще? Не задумывалась?

Берлин поначалу лишь вскрикивала и считала удары, но вскоре принялась ерзать на столе и бить ногами, пытаясь хоть как-то увести ягодицы от жалящей словно оса линейки. Джулия, быстро перехватила обе ее руки и навалилась на коллегу, прижимая ее к крышке стола. Попа у Берлин была уже почти равномерно розовая. Сама же немка уже ревела в голос. Джулия даже подумала было не хватит ли с нее, но тут же без особого труда прогнала эту мысль. И поймала себя на новой — что ей приятно выбивать спесь из этой немецкой зазнайки. Линейка раз за разом опускалась на уже начинающую краснеть попу.

— Фюнф унд фирцих! Джулия! Зекс унд фирцих! Пожалуйста! Зибен унд финцих! Хватит! — взмолилась несчастная немка и забилась, пытаясь вырваться, но англичанка сумела ее удержать.

— Хочешь, чтобы мистер Салливан увидел видеозапись? — не прекращая удары поинтересовалась она.

— Драй унд фюнфцих! Нет! — Берлин вновь забилась, но и на сей раз Джулии удалось ее удержать. Эта попытка вырваться стала последней. Немка выбилась из сил и уже лишь горько плакала под равномерными ударами линейки. К чести для нее со счета она так и не сбилась, но Джулии было даже все равно. Не так у нее много было времени, чтобы пороть коллегу заново, сбейся та со счета. К последнему удару попа немки стала ярко-красной. Джулия занесла руку в последний раз и нанесла удар точно по тому месту, где ягодицы переходят в бедра.

— Будем считать, что ты свое получила. — назидательным тоном обратилась она к рыдающей немке и отпустила ее. Берлин обеими руками ухватилась за свою пылавшую огнем попу и с трудом встала со стола. От ее горделивой осанки не осталось и следа.

— Ничего не хочешь мне сказать? — окликнула ее англичанка.

— Удали видео! — прошипела Берлин сквозь слезы.