Флакон смерти №5

– Вот эти две интересны, они были убиты в одну и ту же ночь. Кто-то потрудился, так сказать на славу. У одной жертвы, что в измятой старинной одежде, многочисленные травмы, как будто она под машину попала, хотя нашли ее в своей квартире. А в руке зажат билет на поезд!

– А на какой? – спросила Зоя и сама же предположила:

– Случайно не из Питера в Москву?

Товарищ генерал вздрогнул и подозрительно уставился на нее:

– Вы опять в курсе? Откуда у вас такая информация? Что вы еще знаете об этом?

– Поверьте, ничего, но рискну предположить, что это билет отнюдь не на «Сапсан». Билет ведь старинный?

Тот медленно кивнул.

– Да, это так. Думали, это выведет к убийце, но билет был не подлинный, конечно, а искусная цветная копия билета из поезда Санкт-Петербург – Москва примерно семидесятых-восьмидесятых годов девятнадцатого века!

– Первый класс? – снова спросила Зоя с бьющимся сердцем. Ну да, это должен быть только первый класс… Это мог быть только первый класс.

Ее собеседник странно усмехнулся:

– Вы и об этом в курсе? Занятненько…

Он замолчал, а Зоя произнесла:

– Я сейчас вам все объясню. Просто… У меня возникла кое-какая идея, весьма странная. Но, быть может, вы расскажете о второй жертве той же ночи?

Товарищ генерал, кашлянув, сказал:

– Это снова женщина, опять же в старинных нарядах, лежащая в постели и отравленная – кто-то, сделав опять же инъекцию транквилизаторов, при помощи желудочного зонда ввел ей яд, от которого она и скончалась.

Он хитро посмотрел на Зою и спросил:

– Может, вы скажете, каким именно ядом ее отравили?

Зоя, вздохнув, сказала:

– Этого, конечно, я не знаю, хотя, вижу, вы мне уже не верите, но… мышьяк?

Мужчина, усмехаясь, заявил:

– Он самый! Вы точно не хотите ничего сказать?

Зоя, закрывая глаза, ответила:

– Хочу. Но признания, не бойтесь, делать не буду. Я не убийца, с ним не знакома и понятия не имею, кто это. Но, думаю, я поняла, по какой схеме он убивает.

– Очень, очень интересно! Причем это не сарказм, я в самом деле весь в нетерпении. Ну так в чем дело?

Зоя произнесла:

– Это все, жертв больше не было?

– Думаю, это вам лучше знать. Но, собственно, только еще одна. Это Арина Дудина, которую вы, кстати, последняя видели живой – в ванне с ромашками и какой-то травой…

Зоя, закрыв глаза и вспоминая, произнесла:

– А что за трава была, это не установили?

И услышала смешок высокого чина:

– Ну отчего же, люди у нас работают добросовестно, тем более по вновь задействованным транквилизаторам и особой театральности стало уже понятно, что мы имеем дело с тем же убийцей. Поэтому отработана была каждая деталь, в том числе и то, что плавало вместе с ромашками в ванне. Но, не исключаю, вы нам поможете?

Она открыла глаза и увидела, что у высокого чина глаза едва на лоб не полезли.

– Думаю, что помимо ромашек в ванне были крапива и лютики, купава и цветы с красным хохолком, так ведь?

Тот, уставившись на нее, выдавил из себя:

– Ну да! Вот у меня перечень, составленный экспертом, доцентом Тимирязевской академии, которого задействовали для идентификации плававших в ванне растений, ведь, не исключено, что там были и наркотикосодержащие. Читаю по списку: крапива двудомная, лютик ползучий, купальница европейская и ятрышник пурпурный, в самом деле, с красной окантовкой, как вы и сказали. Откуда вы знаете? Не говорите, что случайно предположили, не поверю, такого никто случайно предположить не может, это надо знать! Так откуда?

Зоя, закрывая глаза, продекламировала:

Над речкой ива свесила седуюЛиству в поток. Сюда она пришлаГирлянды плесть из лютика, крапивы,Купав и цвета с красным хохолком,Который пастухи зовут так грубо,А девушки – ногтями мертвеца.Ей травами увить хотелось иву,Взялась за сук, а он и подломись,И, как была, с копной цветных трофеев,

Она в поток обрушилась. СперваЕе держало платье, раздуваясь,И, как русалку, поверху несло.Она из старых песен что-то пела,Как бы не ведая своей бедыИли как существо речной породы.Но долго это длиться не могло,И вымокшее платье потащилоЕе от песен старины на дно,В муть смерти.

– Ого, как поэтично, вы это сами сочинили? – произнес явно озадаченный товарищ генерал, и Зоя вздохнула. Ну да, уровень образования у столпов государства оставлял желать далеко лучшего.

– Нет, не я, а Вильям наш Шекспир. Точнее, Шекспир в переводе Бориса Пастернака. Это сцена смерти Офелии.