Флейта гамельнского крысолова

– Еще чего придумал! – бушевал начальник отделения подполковник Радищев. – Ты, Ласточкин, оставил нас без инспектора по делам несовершеннолетних, доведя жену до того, что Зинаида превратилась черт знает в кого! Теперь и сам бежишь, как трус! А, между прочим, у тебя на участке орудует маньяк-убийца! Лично ты, как участковый, что-нибудь сделал, чтобы его поймать? Когда поймаешь, тогда и катись на все четыре стороны!

Так и получилось, что в деле поимки Чистопрудненского Душителя у участкового Ласточкина был свой личный интерес. Андрей Сергеевич был готов на что угодно, чтобы ускорить это событие и положить конец мучительным встречам с деградировавшей женой.

– Я похитил девушку? Ну, ты, Зинаида, даешь! – присвистнул Ласточкин. – Эта девушка – свидетельница. Я принес ее на место преступления, собираясь вытрясти признание в пособничестве маньяку. Пойдем, Берта.

И я двинулась за участковым. Следуя рядом с Ласточкиным, я больше не пыталась сбежать, а шла, отвечая на его вопросы.

– Ну что, подруга, – допрашивал меня участковый. – Сама расскажешь, откуда у тебя карта катакомб?

И, не сбавляя хода, он вынул из кармана и многозначительно продемонстрировал оставленную Добрыней схему столичных подземелий.

– Я тебя сразу заподозрил. То-то ты все крутилась рядом с местом, где нашли труп задушенной Ульяны Загорской. А когда услышал, что тебя называют Берта, понял – ты знакома с преступником и, может быть, даже помогаешь ему в его зверствах.

– Что вы такое говорите? – прошептала я вмиг ставшими лидокаиновыми губами.

– Не прикидывайся овцой! – жестко прикрикнул участковый. – Все ты прекрасно понимаешь! Или не знаешь, что на месте преступления кто-то нацарапал «Добрыня плюс Берта»? Как ты думаешь, много в районе Чистопрудного бульвара обитает Берт? Ну, Добрыня – это понятно. Это кликуха. Но Берта – это же ты! Рассказывай, кто такой Добрыня и почему на твоей карте крестом обозначено место убийства Загорской?

И тут меня осенило – это же участковый вырвал у меня сумку!

– Так это вы! Как вы могли? – резко останавливаясь, возмутилась я. – Отобрали у меня сумку, как какой-то бандит.

– А как с тобой прикажешь разговаривать? В «Гамбринус» ты не хочешь идти, катакомбы осматривать тоже. Должен же я был заглянуть в твою сумку и убедиться в причастности к убийствам.

– Нет никакой причастности. Добрыня – это мой бывший парень. Он готовится к апокалипсису и присматривает местечко, где это дело можно пересидеть. Для того и скачал из интернета карту московских подземелий. А крестом отметил место, где ему настучали по голове. Он парень здоровый, но все равно получил. После этого решил уехать подальше от Москвы, заявив, что тут упыри на каждом шагу.

– Могу я поговорить с твоим дружком?

– Говорю же, он уехал.

– Далеко?

– В Карелию.

– А что, по радио передавали, что в Карелии отменили конец света?

– Вопрос не по адресу, – буркнула я, продолжая стоять на месте и колупать ногтем старинный кирпич.

– Ладно, пошли, – скомандовал Андрей Сергеевич, устремляясь вперед.

Я оставила в покое каменную кладку и, шатаясь от слабости и шума в ушах, побрела следом за участковым, подсвечивающим дорогу мощным фонарем.

– Что за дрянь вы мне вкололи? – вяло поинтересовалась я.

– Слабенькое снотворное, скоро отпустит, – безмятежно откликнулся Ласточкин, уверенно шествуя вперед.

Надо отдать должное, катакомбы и в самом деле он знал хорошо. Наклонив головы и следуя за кругом света, мы прошли узкими коридорами и оказались в просторном сводчатом зале. Андрей Сергеевич направился к дальнему концу зала и, приблизившись к стене, ткнул в кладку пальцем.

– Вот. Читай. Под этой самой надписью и нашли задушенную девчонку, на этом вот самом матрасе.

И в самом деле. «Добрыня плюс Берта».

– Ну, что ты теперь на это скажешь?

– Милый, милый Добрыня, – выдохнула я. – Надо же, нацарапал такой трогательный пост!

– Эх, бабы-бабы! – Участковый плюнул в сердцах себе под ноги. – Нет в вас логики!

Растроганная до глубины души, я в первый момент не обратила на предмет на земляном полу никакого внимания, однако, опять скользнув взглядом, замерла, боясь поверить в увиденное.

– Андрей, – осторожно позвала я.

– Чего тебе? – нехотя отозвался участковый.

– Идите сюда, Андрей!

Он неохотно приблизился, светя перед собой фонарем, и я попросила:

– Посветите на пол!

Круг света пробежал по земляному полу и замер на белых треугольниках использованных салфеток. До сих пор я видела только одного человека, складывающего салфетки в треугольники.

– Вы можете пробить адрес, если я знаю, как зовут человека и укажу его особые приметы?

– Что за человек? – насторожился Ласточкин, не понимая, к чему я клоню.

– Видите использованные салфетки? – начала я.

– И что? Точно такие эксперты забрали на исследование. Подожди. А эти как здесь оказались? Эксперты все до единой забрали, это точно.

– Я знаю, кто оставляет эти салфетки. Это Валера. Парфюмер. Он приходил вчера в «Секонд-хенд».

– Валера? Я знаю этого клоуна, как облупленного! Давно у меня на карандаше да прижать его не за что. И где он живет, я отлично помню, так что не надо ничего пробивать.