Флэш по-королевски

Продлилось оно еще три дня — с учетом занесенных снегом дорог, да сломанного колеса — и получилось крайне утомительным. Согласно моим наблюдениям, ехали мы на запад, делая около двадцати миль в день, но больших сведений из этого унылого германского ландшафта извлечь не получалось. Снег стучал в окно, наша карета напоминала ледяную избушку; я ворчал и бранился, Штарнберг же невозмутимо сидел в углу, закутавшись в шубу, и мелодично насвистывал сквозь зубы. Его реплики дышали или беззаботной веселостью, или едким сарказмом, и не знаю даже, что именно бесило меня сильнее.

Близился вечер третьего дня, когда, очнувшись от дремы, я обнаружил что Руди, открыв окно, вглядывается в сумерки. Снег на время прекратился, но резкий ветер врывался внутрь экипажа, и я намеревался уже посоветовать Руди закрыть окно, пока мы не окоченели, как он сел на место и сказал:

— Слава Богу, приехали. Наконец-то нас ждут настоящая еда и постель.

Я наклонился вперед, чтобы посмотреть, и увидел радужные перспективы. По длинной усаженной деревьями аллее мы катились к высокому мрачному зданию: наполовину дворцу, наполовину замку. В наступающих сумерках, на фоне затянутого облаками неба, его силуэт напоминал дома из готических романов, с их шпилями, башенками и грубой каменной кладкой. В нескольких окнах горел свет, а большой желтый фонарь указывал на арку главных ворот. Огни только подчеркивали древний мрак, окутывающий это место. «Чайльд-Флэши к Темной Башне пришел

[26]», — пробормотал я, стараясь не думать о том, что ждет меня внутри.

Интерьер вполне соответствовал наружному впечатлению. Мы очутились в просторном, вымощенном камнем холле, стены которого были увешаны выцветшими гобеленами, старым оружием и охотничьими трофеями; арочные пролеты без дверей вели в другие помещения. Здесь царила жутковатая средневековая атмосфера, были даже факелы в скобах на стенах. Место сильно смахивало на склеп, и встретивший нас древний дворецкий вполне годился на роль могильщика.

Но больше всего меня насторожило присутствие в холле колоритного трио парней с военной выправкой, поприветствовавших Руди и смеривших меня расчетливым, профессиональным взглядом. Один был массивный, коротко стриженный — типичный пруссак. Его мясистое лицо украшал глубокий сабельный шрам, идущий от брови до подбородка. Второй — высокий, гибкий джентльмен зловещего вида с прилизанными темными волосами и хищной усмешкой. Третий был коренастым, крепким, лысым и тоже не симпатичным. Все были в простых мундирах и вид имели такой внушительный, что дальше некуда. Сообразив, что рядом с такой командой мои шансы на побег становятся вообще призрачными, я еще более упал духом.

Руди представил друзей.

— Это мои приятели: Крафтштайн, — здоровенный пруссак щелкнул каблуками, — де Готе, — зловещий Скарамуш [27]поклонился, — и Берсонин, — лысый детина ограничился кивком. — Можете заметить, они военные, как и мы с вами. Вы убедитесь, что самая заветная их цель: обеспечивать и э-э… оберегать вас, — любезно добавляет мастер Руди. — И ни один из них не уступит мне в этом деле, nicht wahr? [28]

— Ich glaube es, [29]— осклабившись, восклицает де Готе. Еще один самоуверенный ублюдок, и пренеприятный к тому же.

Покуда он и Крафтштайн разговаривали с Руди, Берсонин препроводил меня в комнату на третьем этаже, где под бдительным оком стража мне было великодушно дозволено переодеться, помыться и перекусить тем, что принес древний дворецкий. Еда оказалась приличной, рейнское — просто превосходным, и я пригласил молчаливого Берсонина пропустить по стаканчику вместе со мной, но тот только покачал головой. Я испытал на нем свое знание немецкого, но в награду за старания получил только мычание, и потому отвернулся и занялся ужином. Раз ему угодно изображать из себя тюремщика, то и с ним будут обращаться соответственно.

Тут заявляется мастер Руди, весь такой из себя, в чистой сорочке, отутюженных бриджах и начищенных ботинках, в сопровождении братцев Гримм — Крафтштайна и де Готе.

— Сыто-пьяно? — говорит он. — Отлично. Вижу, вы двое отлично поладили. Надеюсь, старина Берсонин не слишком докучал тебе досужей болтовней? Нет? — Руди ухмыльнулся Берсонину, который осклабился в ответ. — Ах, он ведь такой говорун, — продолжает Штарнберг, который явно тоже отужинал и пришел в самое любезное из своих настроений. — Что ж, пойдемте со мной и посмотрим, какие еще развлечения может предоставить нам это милое заведение.

— Все развлечения, которые меня интересуют — это узнать, какого дьявола меня сюда привезли, — говорю я.

— О, ждать осталось уже совсем недолго, — отвечает Руди.

Мы вышли в коридор, поднялись по лестнице и попали в длинную галерею. Едва мы вошли в нее, сверху до нас донесся звук, который не мог быть ничем иным, как пистолетным выстрелом. Я вздрогнул, но Руди ободряюще улыбнулся мне.

— Крысы, — говорит он. — Дом просто кишит ими. Мы пробовали яд, собак, но наш хозяин предпочитает более прямые методы. Вот опять, — добавил он, когда раздался очередной выстрел. — Сегодня они совсем распоясались.