Флэшбэк

Энн вскочила со стула, стиснув кулаки, глаза ее метали молнии. Я тоже встал.

— Вы… — Она набрала в грудь воздуха. — Ты…

Ей не хватило слов, она вздохнула и замахнулась, целясь мне в лицо. Я без труда перехватил ее руку, а затем вторую. Мы стояли друг напротив друга, и внезапно я почувствовал нарастающее возбуждение и желание. Какая-то часть разума пыталась объяснить другой, что это лишь реакция на стресс, волнение… Я ослабил хватку, но не отпускал ее рук. Я привлек ее к себе и ощутил прикосновение твердых набухших сосков к своей груди. Блестящие глаза внезапно расширились, и — неожиданно для меня — взгляд их смягчился. Я отпустил руки девушки и обнял ее, вдыхая холодный и чуть горьковатый запах ее волос и чувствуя, как меня покидают гнев и злость — результат бесплодного расследования, раздражение — результат вызывающего стресс путешествия и желание отыграться на всех и вся за собственную беспомощность. Энн пошевелилась и слегка отодвинулась от меня, но лишь настолько, чтобы можно было просунуть между нами руки. Ее пальцы ухватились за замок молнии и потянули его вниз. Я коснулся губами впадинки между ее шеей и ключицей, лаская кожу легкими поцелуями. По спине девушки пробежала легкая дрожь, одной рукой я начал гладить ее затылок, другой же выключил магнитошвы на ее плечах и слегка пошевелился, чтобы материя могла опасть, обнажив небольшие, но прекрасные твердые груди с торчащими чуть вверх сосками. Видя, что Энн возбуждает моя спешка, я начал целовать ее более жадно. Она крепко прижалась ко мне, наши губы нашли друг друга, а ее тело начало тереться о мое, словно скользнуть внутрь меня, раствориться во мне, перестать существовать и одновременно поглотить меня собой. Я почувствовал ее руки на своем затылке, давление усилилось, она медленно подтянулась, оплетая мои бедра своими ногами. Чудесная лунная легкость… Крепко зажмурившись, она двигалась медленно, дразняще медленно, а ее язык нервно трепетал у меня во рту. Наши руки находили все новые и новые части тел, ласкали их и отправлялись на освоение других, еще неизвестных территорий. Это продолжалось так долго, что я начал терять ощущение верха и низа. Я чувствовал себя словно в состоянии невесомости, даже открытые глаза не помогали — мне казалось, будто мы вращаемся, соединившись, один в другом, в безмолвной пустоте, в пустом безмолвии. Неожиданно жар охватил наши тела, мириады лучей пронзили нас, ударили по нервным окончаниям, изогнули тела в две дуги, раскрыли стиснутые в спазме рты и извлекли из них беззвучный стон. Девушка покрутила головой, на несколько мгновений полностью закрыв лицо волосами, а потом прижалась ко мне столь сильно, что мне стало трудно дышать. Наконец, отодвинувшись от меня, она открыла глаза и долго с удивлением всматривалась в мое лицо.

— Интересно… И что в тебе такого?.. — медленно спросила она.

Я вспомнил аналогичный вопрос Саркисяна, заданный не далее как шесть дней назад. Вспомнил я и свой ответ.

— Личное обаяние…

— Шутишь! — фыркнула она. Продолжая обхватывать ногами мои бедра, она сплела пальцы у меня на затылке и выпрямила руки, чтобы посмотреть на меня с большего расстояния. — Сколько же должно быть в тебе этого обаяния, чтобы я прыгнула на тебя через пятнадцать минут после знакомства?

— Много. Как раз его у меня хватает. Только чаще всего я воздействую на женщин через шесть дней. Видимо, ты не столь к нему устойчива.

— Что ж, очень приятно… — Она бросила взгляд на свои груди. — Отнесешь меня под душ, или мне самой идти? Интересно, такое количество обаяния укрепляет мышцы или ослабляет?

На этот вопрос она получила ответ несколько позже. А еще через час, когда я ехал к лунному челноку, в одном из маленьких круглых иллюминаторов несколько раз загорелся и погас свет. Ввиду отсутствия иных гипотез я предположил, что Энн прощается со мной. Впрочем, против подобного варианта я не возражал.

* * *

Спотыкаясь на гладком полу зала аэропорта, слыша в ушах грохот колотящегося в груди сердца и проклиная себя за идею полета на Луну и многое другое, я добрался до телефона. Почти повиснув на аппарате, я позвонил Гайлорду и велел отвезти Фебу домой. С трудом дополз до бара, где влил в себя два коктейля разной крепости и обрел достаточно сил для того, чтобы выйти наружу. Настроение у меня слегка поправилось при виде нескольких моих спутников по челноку, выглядевших столь же ошеломленными, как и я. В такси я почувствовал себя лучше. Проехав мимо своего дома и не увидев возле него Фебы, я попросил таксиста отвезти меня к гаражу с «бастаадом». Водитель вел себя словно автомат — деревянным голосом прочитал показания счетчика и механическим движением сунул деньги в кассу рядом со своим креслом. Он тронулся с места, прежде чем я успел закрыть дверцу, собственно, она закрылась сама. Я несколько раз глубоко вздохнул, но легче мне от этого не стало.