Флешбэк мечты

Вэл шли со мной рядом в легинсах из флиса и уютном кардигане. На ногах высокие красные резиновые сапоги. Будучи запойным зрителем хорроров, Вэл всегда одевались по сезону, но только это был сезон из очередного романтического сериала.

– А, вот оно что. И как именно ты его испортила?

– Ну, для начала попала под дождь, а потом Тейт, который проводил собеседование…

– Тейт? – Вэл скривились. – Что, в нашей системе еще остались такие имена?

– Во-во. Короче, сижу я там, мокрая до нитки, со своими родаками-корейцами, в этом местечке, куда, типа, первого азиата пустили лет десять назад. – Мои высокие толстые каблуки зарылись во влажную траву, я чертыхнулась: так пока и не привыкла к этой погоде.

Вэл сморщили нос.

– Моих туда, наверное, и сейчас бы не пустили. Там вообще был хоть один чернокожий не из персонала? – Мама у Вэл чернокожая, папа – вьетнамец. Вэл вечно шутят, что не состарятся никогда.

– Да то-то и оно! Я их взяла и спросила, когда они приняли в клуб первого ЛИЦКа.

– Ух ты! – рассмеялись Вэл. – Присцилле это наверняка понравилось.

– Считай, мне повезло, что я оттуда живая вышла, – ухмыльнулась я. – Они потом просто сделали вид, что меня там нет, и заговорили про университеты. Я вообще похожа на родственницу человека, который хочет, в наше-то время, вступить в загородный клуб?

Из-за темных туч показалось солнце, Вэл подняли лицо к неяркому свету.

– Твоя мама – загадка. – Маму мою Вэл и любили, и боялись. Мама действовала так на многих людей.

– Вчера она взбесилась еще из-за одной штуки, – поведала я. – Зашла тетя Грейс и упомянула, что я посылаю бабуле голосовые сообщения.

– А мне твои халмонашки очень нравятся, – заметили Вэл.

Я поправила рюкзак на плечах.

– Ну, мама с тобой не согласна. Ей все это кажется… странным.

– В каком смысле странным?

Кто-то схватил меня сзади за талию.

– В таком смысле странным! – передразнил меня звонкий голос.

Я резко развернулась и врезала Карену по плечу:

– Эй!

Он улыбнулся от уха до уха – тут солнце вылезло на небеса, позолотило контуры его лица: прямой нос, четко очерченный подбородок. Лохматые черные волосы были заправлены за уши и не мешали мне заглядывать в его томные серо-голубые глаза. Мой бойфренд – красавец, и это не пустые слова. Он напоминал темного ангела с какой-нибудь там дурацкой картины.

– Грубиян. – Валери наморщили нос. – Спасибо, что прервал нашу беседу, Петросян.

Он тут же обхватил меня рукой – по-свойски, в духе Эдварда Каллена, как я люблю.

– Не стоит благодарности, Кэрон-Ли. И что там за изысканную беседу я случайно прервал? – Голос опять зазвенел. Я его ущипнула.

– Да так. Опять сплетничали про мою маму. – Я поплотнее завернулась в свою джинсовую курточку на искусственном меху: по школьному двору пролетел ветер.

– Да ну ее, – отрезал Карен, обхватывая меня обеими руками и заслоняя от холода. – Она считает, что «Настоящие домохозяйки» – это очень круто.

Я передернула плечами. Здорово, конечно, что Карен встал на мою сторону, однако меня каждый раз выбешивало, когда он говорил гадости про мою маму. Он и знал-то ее совсем плохо. Я понимала, что отчасти сама в этом виновата, ведь в основном ему приходилось выслушивать мои жалобы на нее. С другой стороны, мама тоже никогда не приглашала его на ужин и не трудилась сказать ему больше пары слов. Четкое отделение церкви от государства.

– Так не все ж такие творческие личности, как ты, Карен, – сухо обронили Валери.

Вэл были одними из тех немногих, кто запросто мог сказать Карену гадость. В принципе, Карен умел очаровать любого – например, меня. Когда в прошлом году мы начали встречаться, я это восприняла почти как чудо. Со мной? Да, мы с самого начала учебы вращались в одних кругах, и я, как и девяносто девять и девять десятых процента всех школьниц, считала, что он круче некуда. Но в прошлом году что-то вдруг сместилось. Он сосредоточил все свое внимание на мне, и тогда будто бы облако унеслось прочь и я начала впитывать лучи солнца.

Карен не снимал рук с моей талии.

– На самом деле, это просто загадка природы – что у твоей мамаши родилась ты. Ты ж у нас спокойная как танк. А она… ей нужно с утра до ночи пить успокоительное.

Он, видимо, хотел сделать мне комплимент, но я в то утро явно была не в настроении. Успокоительное? Да много он в этом понимает! Ну да ладно.

Прозвенел второй звонок, Вэл помахали нам рукой и ушли. А мы с Кареном вместе отправились на классный час – одно целое из переплетенных конечностей. Нам говорили «привет» – обоим сразу. В нашей школе понятия «популярность» не существовало, но Карен нравился почти всем, то есть почти что ею обладал.

Пока мистер Котт делал объявления, Карен пихал меня коленками. Я протянула руку и прижала указательный палец к ямочке у него на горле. Мне нравилось, что у меня есть доступ к самым разным частям его тела. Одновременно и тайна, и привилегия.

Мы так и трогали друг друга тут и там, прямо как настоящие взрослые любовники, пока мистер Котт рассказывал, какие на этой неделе будут спортивные соревнования и где можно купить билеты на бал в честь начала учебного года.