Флибустьерское море

Всякая толпа – это жидкая масса в состоянии неустойчивого равновесия. Порой достаточно одного крика, жеста или появления чьего-либо лица, чтобы она превратилась в неудержимый поток. Для пиратов, сбившихся в кучу на палубе, призыв наверстать «свое» в Картахене прозвучал как трубный глас. Он разом пробудил сжигавшее их тайное желание кинуться очертя голову туда, где их ждут богатство, выпивка и женщины. Весть искрой мгновенно облетела флибустьерскую эскадру. Пуэнти был забыт, спасен – хотя в тот момент кичливый барон не удержался от выговора Дюкасу: почему губернатор не открыл огонь из пушек по взбунтовавшимся подчиненным! Флибустьеры попрыгали в шлюпки и, бешено работая веслами, помчались назад, к Картахене.

Дюкас, не дожидаясь конца событий, снялся с якоря и поплыл на своем «Поншартрене» к Санто-Доминго. А Пуэнти во главе эскадры прошел горловину бухты и, взорвав форт Бокачико, в котором он раньше думал оставить гарнизон, взял курс в открытое море. Для барона Картахена была уже выжатым лимоном.

Тяжелые капли дождя рябили воду лагуны. Жители Картахены, поднявшись на опустевшие укрепления, смотрели с нескрываемым страхом, как от флибустьерских кораблей отделились шлюпки и двинулись назад – хищные черные рыбины на серой воде. Зло, которое, казалось, уже пронесло мимо, теперь неотвратимо надвигалось на город и от этого казалось еще страшнее.

Флибустьеры вспрыгивали на дощатый причал, из лодок им подавали ружья и сабли. Это отмело последнюю теплившуюся надежду. Что оставалось теперь? Забиться в дома и молиться, чтобы Бог отвел от них худшее. Четверть часа спустя кулаки замолотили в запертые двери.

Первый сюрприз: пираты заходили в дома, но ничего не забирали, никого не убивали и не насиловали. Довольно беззлобно, часто с прибаутками, они выводили мужчин на улицу и приказывали идти к городскому собору. Туда на площадь стекались люди со всех сторон.

В корректности обращения сказался авторитет Дюкаса: перед самым отплытием он успел послать к флибустьерам офицера с наказом не совершать преступлений и не проливать невинной крови, обещав им (в который раз!), что «король поступит с ними по справедливости, буде они окажутся достойными милости Его Величества». Пираты уважали своего губернатора, и поэтому вместо грабежей и бесчинств они провели в беззащитной Картахене операцию, которую в современных терминах можно вполне обозначить как полицейскую облаву.

Когда мужчины были собраны в церкви, флибустьеры направили к ним депутатов, сообщивших картахенцам, что от них требовалось. Отец иезуит Пьер-Франсуа-Ксавье де Шарлевуа в своей «Истории испанского острова, или Санто-Доминго» изложил этот ультиматум в выражениях, настолько созвучных веку Людовика XIV, что я не могу отказать себе в удовольствии процитировать его:

«Нам ведомо, что вы нас полагаете существами без чести и веры и называете чаще диаволами, чем людьми. Оскорбительные слова, кои вы употребляете при всяком случае по нашему поводу, а также ваш отказ впустить нас в форт Бокачико и обсуждать с нами сдачу города, вполне доказывают ваши чувства. Но вот мы прибыли во всеоружии и готовы отомстить за себя, если пожелаем, и вы ожидаете самого жестокого возмездия, сколь можно понять по вашим бледным лицам. Но мы разочаруем вас и докажем, что мерзкие звания, коими вы нас награждали, относятся вовсе не к нам, а к генералу, под чьим началом вы нас видели в сражении. Сей генерал коварно обманул нас, ибо, будучи обязан лишь нашему усердию при взятии этого города, отказался вопреки своему слову разделить с нами плоды виктории и тем самым принудил нас нанести вам визит вторично. Мы сожалеем об этом случае. Однако даем вам слово, что удалимся, не причинив вам ни малейшего беспорядка, как только вы соберете выкуп в пять миллионов пиастров. А ежели вам угодно будет не принять столь разумное предложение, то пеняйте на себя, ибо нет такой беды, от которой вы будете избавлены. Можете посылать любые самые страшные проклятия генералу де Пуэнти».

Конечно, флибустьеры выражались куда короче и менее цветисто, нежели ученый рассказчик. Но их слова были предельно понятны слушателям. Среди последних нашлись люди, наделенные здравым умом. Один священник поднялся на кафедру и произнес проповедь на вечную тему о том, что жизнь дороже денег. Паства тут же порешила отправить ходоков по домам для сбора денег.

– Внесите что можете в счет пяти миллионов за освобождение!

Результат вышел весьма посредственный – явно потому, что до тех пор флибустьеры вели себя в Картахене корректно вопреки своей грозной репутации. Им вручили собранное:

– Господа, поверьте, это все, что у нас осталось! Ни у кого за душой нет и ломаного гроша!