Флиртующая с демонами

Мне повезло: Лильки не было. Видимо, соседка убежала в клуб, она любила ночные развлечения. Я выгребла из шкафа все джинсы и футболки с рубашками — сейчас не до вечерних нарядов, тем более что свои единственные юбку с платьем я испохабила до невозможности под влиянием суккубы. Сунула одежду в рюкзак, туда же запихнула учебник по общей психологии — чтобы было что почитать на ночь для общего успокоения, — добавила свою любимую кружку в цветочек, привезенную еще из дома, мне ее мама подарила. Подумав, оставила Лильке записку, чтобы меня вдруг с полицией не стали разыскивать. Мол, уехала к маме, учиться дальше, видимо, не буду, зайди в универ и скажи, а я позже заберу документы и официально выпишусь из общаги. И отчалила с легким сердцем. ЗАБРАТЬ МЕДАЛЬОН.

Наверное, могло показаться, что я пустой, неглубокий человек, раз так свободно оставляю за плечами старую жизнь, без особого сожаления, и с головой ныряю в новую, незнакомую, да еще довольно, будем смотреть правде в глаза, странную.

Не хочу оправдываться, но вообще-то у меня и сомнений никаких не было при выборе. А было чувство, что я наконец нашла свою судьбу, встала на собственную дорогу, о которой раньше просто не имела понятия. Это со стороны выглядело, что я ступила на едва заметную тропинку, уводящую с прямой дороги жизни в какие-то непознанные дебри. А для меня все было так, словно я продолжила свой путь, а все остальное человечество свернуло. Мы просто разошлись — да и то сказать, не очень-то и далеко, ведь я по-прежнему участвую в жизни общества, только, если так можно выразиться, с изнанки.

И нельзя сказать, что старая жизнь была совсем уж другая, абсолютно человеческая, нет. Бабушкины намеки вдруг стали ясными и прозрачными, то, чему она меня незаметно учила, обрело смысл. Сказки, которыми я зачитывалась на ночь и которым верила безоговорочно, проявились в моей жизни, вместо фона стали содержанием. Это ли не счастье? И разве можно в таком случае грустить, сожалеть, выбирать? Я ничего не теряла, наоборот, приобрела то, что всегда подспудно обещала мне жизнь!

С этим ощущением свершившегося счастья, с улыбкой до ушей я и вышла из общежития на улицу.

И едва успела запрыгнуть на тротуар, когда промчавшаяся мимо машина едва не сбила меня.

Уф! Ну их к черту, эти отвлеченные размышления, дома пофилософствую, в Институте то есть, когда лягу в теплую постельку. А сейчас — к делу. Где там адрес нашей Лидии Фарисеевны, который Цезарь сунул мне напоследок? Выудив из кармана клочок бумажки, я направилась к остановке автобуса. Ехать было недалеко.

6

На улице перед знакомым домом я в нерешительности остановилась. В прошлый раз мы попали к Лидии Фарисеевне через жуткий подвал, потому что у главного входа шел ремонт. Как определить, идет ли он еще? Где тот парадный вход? Цезарь тогда ведь не показал!

На мое счастье, из ближайшего подъезда показалась знакомая морда — белая с черным пятном. Мраморный дог Лидии Фарисеевны! Успев подмерзнуть на улице, я обрадованно бросилась к подъезду.

Белый хвост мелькнул под лестницей, и я спустилась на один пролет. Уф, тут чисто и пахнет не кошками, а новой штукатуркой.

Железная дверь приоткрыта, оттуда несет ароматом стружки. Я вдохнула полной грудью, наслаждаясь еловыми, кедровыми, можжевеловыми эфирами. И свежей, как будто только что скошенной травы.

Лидия Фарисеевна работала. Станок гудел, выплевывая стружку, на полу лежала куча бело-желтых завитков.

Когда я вошла в полуподвал, свет мигнул. Сидящий у двери пес гавкнул и заскулил, вжимаясь в пол.

— Что у тебя? — оглянулась Лидия Фарисеевна. — Давай показывай. Тихо, Ифрит!

Старуха встала, сняла очки, убрала в карман фартука все той же веселенькой расцветки, что и в прошлый раз, достала другие и водрузила на крупный, загнутый крючком нос.

— Ну-ка посмотрим, — она протянула морщинистую руку.

— О чем вы? — неуверенно пробормотала я.

— Не тяни пса за хвост, — сердито сказала она, устремив на меня пронзительный взгляд. — У тебя в кармане печать демона, и ты еще спрашиваешь? Это я должна весьма пристрастно тебя расспросить: откуда, от кого, почему, наконец, ты таскаешь его, словно игрушку? Это артефакт большой мощи, и место ему — в сейфе Института!

Упс. Печать демона? Ну то есть я знала, что на медальоне выгравировано клеймо Марбаса, но что это сама печать… вот это да! Если раньше, даже после изгнания суккубы, я не воспринимала вещицу серьезно, то теперь медальон жег пальцы. Поколебавшись, я все-таки вытянула цепочку из кармана. За тем ведь и ехала, чтобы отдать его в починку?

— Вот, не могли бы вы починить, — запоздало произнесла заготовленные слова.

Как она узнала про него? Черт, бабуля все расскажет Цезарю! А тот — Гектору и прочим, и медальон отберут!

— Только я и могла бы, — усмехнулась Лидия Фарисеевна. — Других специалистов не осталось, ваш Роберт всех задавил.

Осторожно, все еще сомневаясь, я передала медальон ей. Пес в углу лег, поскуливая, и накрыл морду лапой.