Флорин

Молли Аккерман считала себя уникальным автором и человеком. Она открыто заявляла о своей связи с потусторонним миром, ничего не боялась и была уверена, что способна ничего не есть и не пить днями, ведь ее дух силен, и его не сломить ничем мирским.

– По-моему, ты здесь единственный вменяемый человек, – сказала Молли, подойдя к Александре. – Пойдем на террасу, я покурю.

Вечер затянулся темно-синей полоской неба, медленно чернея и обездвиживая город. Ветер усилился, резкими порывами обрушиваясь на террасу. На полу в двух факельных газовых горелках в красивых стальных оправах дрожали языки огня. От них исходило желтоватое тепло.

– Как же мне нравится твой шлем, Птичка. Я положила его в свою комнату. Хочу как следует его разглядеть. Ты знаешь, сама мысль о том, что ты приехала сюда на мотоцикле, в этом строгом костюме и блестящем шлеме на голове взбудоражит кого угодно. Ты такая редкость! – сказала Молли, прикуривая сигарету. – Ты страшная редкость!

Александра добродушно хмыкнула.

– Я хочу чаще бывать в Лондоне. Думаю найти здесь работу.

– Вот я о чем и говорю. В то время, когда женщины только и хотят сидеть дома, рожать детей и опустошать банковские счета мужей, ты гоняешь на мотоцикле и ищешь работу. – Молли рассмеялась и тут же продолжила: – Да тебе и замуж-то выходить не надо. С деньгами завода Гранта ты можешь всю жизнь скитаться вот по таким вечеринкам, а потом спать целый день.

Александра приходила в ужас при мыслях о такой жизни. Она не могла вытерпеть и пару часов пребывания на вечеринках, редко пила алкоголь, а вставать она любила рано.

– Завод Гранта и никто из его приближенных не знают о моих намерениях. У них на мой счет свои планы.

– Бедная Птичка. Хочешь, я поговорю с Дэвидом? Может, он пристроит тебя куда-нибудь. – Молли, прищурившись от дыма, разглядывала подругу, словно хотела понять, действительно ли та приняла твердое решение. Александра кивнула, подтверждая тем самым слова подруги. Молли сделала глубокую затяжку и, прикрыв глаза от удовольствия, выпустила дым в прозрачный, безмолвный воздух. Казалось, мир поделился надвое, когда из квартиры доносились голоса и звон посуды.

Молли оказалась единственным человеком, который не стал осуждать Александру за желание найти работу вместо похода замуж и не начала отговаривать ее от задуманного.

– Почему бы и нет, – сказала Александра. – Эдвард делает вид, будто потакает желаниям моей матери. Точнее, успешно делает вид. На самом деле, такое случается, только когда ему так удобно. Типично для мужчины его статуса. Угости, пожалуй, и меня сигаретой.

– А Лорен хочет побыстрее выдать тебя удачно замуж и посадить в золотую клетку. Лишить тебя самого главного – свободы. Ты этого не заслуживаешь!

Александра неумело выдохнула дым из рта. Третья сигарета за всю жизнь горчила во рту. Ее не тянуло курить, но момент показался удачным для того, чтобы сделать пару затяжек и расслабиться.

Несколько раз кашлянув, Александра почувствовала, как дым сначала обжег горло, а потом приятной лавой обволок легкие, выскользнув назад.

– Мы так давно не виделись, – сказала Молли. – Я совсем погрязла в быту.

– По тебе не скажешь, Мо.

– Поверь мне. Быт – это серийный киллер вдохновения. Я его ненавижу. Вот нашла, куда от него сбежать. В параллельное измерение. И мне иногда не хочется оттуда возвращаться. Ты не представляешь, что я могу там наблюдать.

Александра представляла. Она не раз замечала, как глаза подруги озарялись каким-то неестественным таинственным светом, когда та говорила о своих видениях.

– Невозможно по-другому, как бы я ни старалась, Птичка. Ребенок отнимает много времени, а Дэвид – все остальное. Я ничего не успеваю. Иногда мне хочется присоединиться к цыганам, ездить в повозке с лошадью, рисовать и вести беспечную жизнь. Видишь? Я слова тебе не даю сказать. Из-за быта я превратилась в эгоистку. Хочу, чтобы слушали только меня. И верили моим безумным идеям. Наверное, и картину я написала только из-за этого. Я всего лишь миссис Дэвид Аккерман, жена своего мужа. А так хочется быть просто Молли. Или даже еще проще – Мо.

Александра обняла Молли за плечи.

– Я предпочитаю слушать, чем говорить, ты же это знаешь, поэтому смело продолжай. – И сделала акцент, отчетливо произнеся: – Мо.

Молли выдохнула дым и положила голову на плечо подруги.

– А вид отсюда действительно великолепный. Спасибо, что напомнила об этом. Я правда невыносима? Дэвид иногда говорит, я токсична, и мне самое место в психушке.

К ним на террасу вышел муж Молли, Дэвид, словно услышав свое имя. Глядя на его приятное, гладко выбритое лицо, вряд ли кто-то мог сказать, что этот джентльмен способен критиковать жену и определять ей место в психушке.

– Еще шампанского, леди? – Спросил Дэвид Аккерман, улыбаясь.