Флот обреченных

— Наглая ложь! — запротестовал Клорик. — Я все время наблюдал за ним. Он нарочно собирался смешать бракованные трубки с нормальными, уверяю вас.

— Но, сэр, — возразил Стэн, — разве вы видели, чтобы я это делал? Где же вы тогда находились?

Клорик был настолько сконфужен присутствием Четвинда, что даже не заметил, как вступил в дискуссию с заключенным, вместо того чтобы врезать ему как следует за такую неслыханную дерзость. Клорик указал рукой в сторону места, где стоял до возникновения конфликта; было очевидно, что, находясь за гравилифтом, на расстоянии двадцати метров от лаборатории, он ничего видеть не мог.

После минутной паузы Стэн покачал головой.

— Нет, сэр. Не хочется с вами спорить, но не думаю, чтобы оттуда вы могли что-нибудь заметить. Вам загораживали обзор пластиковые коробки.

— Поначалу да, — кивнул Клорик, — но я переставил некоторые из них, видишь? — Он показал пальцем на дыру, образовавшуюся в огромной груде пластмассовых ящиков, готовых к отправке.

— Ваша правда, сэр. Хитро придумано, — с притворным облегчением произнес Стэн. — Но разве я не стоял к вам спиной, сэр?

Четвинд приказал обоим молчать. Этот спор ни к чему не вел. Кроме того, в его мозгу промелькнула смутная догадка. Он был уверен, что уже где-то видел этого заключенного.

— Мы не встречались раньше? — спросил Четвинд.

Стэн пристально посмотрел на босса. Ему также показалась знакомой внешность Четвинда, но он решил это скрыть.

— Нет, сэр. Заключенный так не думает, сэр.

Четвинд присмотрелся к Стэну повнимательнее. Он не мог избавиться от чувства, что где-то когда-то видел этого человека — в форме таанского полицейского. Но что он делает здесь, разыгрывая из себя имперского заключенного? Если Четвинд не ошибался, этот человек был шпионом. В таком случае он и Клорик могли оказаться в дерьме по самую шею.

— Имя?

— Имя заключенного — Горацио, сэр, — ответил Стэн, с беспокойством вспомнив наконец, при каких обстоятельствах видел Четвинда. Это случилось тогда, когда он и Алекс шли по следу маленького бомбиста по имени Динсмен. Память Стэна четко воспроизвела картину нападения гуриона. Выставив вперед все шесть лап, это существо стремительно вынырнуло из пенистой волны и бросилось на них. На протяжении всей атаки человек, развалившийся на берегу в непринужденной позе в окружении группы симпатичных самок-заключенных, дико хохотал. Стэн и Алекс выдавали себя тогда за тюремных охранников, так что, по правде говоря, им грех было обвинять Четвинда в безразличии к своей судьбе. Стэна поражало другое — как и когда Четвинду удалось покинуть планету-тюрьму. Больше того, каким, черт возьми, образом он превратился из заключенного в босса охраны?

«Во время войны происходят до смешного странные вещи», — подумал Стэн.

— Ладно, Горацио, хватит препираться. Считай, что тебе повезло. Но учти, в следующий раз пощады не будет.

— Спасибо, сэр, — сказал Стэн с нескрываемым изумлением.

Прежде чем Клорик успел что-нибудь возразить, Четвинд поднял руку, приказывая ему молчать.

— Собери все детали в коробку, — обратился Четвинд к Стэну. — Мы снова проверим их.

— Слушаюсь, сэр. Займусь немедленно, сэр.

Стэн с большой готовностью принялся поднимать рассыпавшиеся трубки. Четвинд и Клорик ушли.

— Почему вы не позволили мне поколотить его? — спросил Клорик. — Он ведь это заслужил.

— Возможно, — ответил Четвинд. — Сделай одолжение нам обоим — присмотри за ним. Но кулаки в ход не пускай. Понял?

Клорик утвердительно кивнул головой. Он понятия не имел, что происходит, и никакого желания выяснять это у него не было. Что же касается Четвинда, тот по-прежнему не сомневался, что где-то видел Стэна. Однако свою догадку насчет заключенного-полицейского считал, скорее всего, глупым недоразумением. Хотя как знать? Рисковать Четвинд не хотел.

Л’н вернулась к выполнению своих рутинных обязанностей с повышенным интересом. Она даже стала тихо напевать колыбельную керров, как вдруг в лабораторию вошел человек по имени Горацио. Л’н была поражена и ужасно напугана. Она чуть было не включила маленькую синюю лампу, излучающую неприятный для ее глаз свет, чтобы получше разглядеть Горацио. Пока он пробирался в темноте, Л’н спряталась в укромном месте.

Человек вел себя очень спокойно и шепотом назвал ее по имени. Наконец Л’н отозвалась. Мужчина подошел прямо к ней, словно мог видеть в темноте так же хорошо, как и она.

Казалось, Горацио сразу понял душевное состояние Л’н. Он прошептал утешительное слово и заговорил об интересующих ее вещах — геометрических пропорциях, разнообразии цветовой гаммы, образующейся при особом освещении преломленными лучами. Горацио сказал, что наслышан о творчестве Л’н, хотя ему не удалось увидеть ни одной из ее световых картин. Он обещал помочь организовать студию в тюрьме.

Горацио также попросил у нее помощи. Не в качестве благодарности за оказываемые услуги. В этом она была абсолютно уверена. Л’н не сомневалась — Горацио добьется предоставления ей помещения под художественную студию независимо от того, согласится она содействовать ему или нет.