Флот в Белой борьбе. Том 9

Ранним мартовским утром подошли мы к Геническу, возле которого маячил силуэт беспомощного «Терца». Имея осадку, при полной нагрузке, в 18 футов, мы медленно, вымеряя лотом, приближались к цели. Ближе 150 сажен мы подойти не могли и с такого расстояния стали заводить перлиня. Мы сплеснили 12″ пеньковый канат новый и старый 6″ стальной, которого имелось еще 100 сажен.

От «Терца» отделилась шестерка, и на ней прибыл к нам его командир, капитан 2-го ранга Шрамченко, и штурманский офицер, тогда еще мичман Тассовский. Подойдя на возможно близкую дистанцию, мы отдали якорь и начали вырабатывать план работ. «Терец» сидел почти всем своим корпусом на береговой отмели, фута на три выше ватерлинии. При его положении, с кормой, завалившейся в сторону Геническа, стрелять могли орудия только по правому борту. У кормового шестидюймового орудия был оторван ствол. Эти дни было затишье, прерывавшееся краткими поединками с красным бронепоездом, которых обычно бронепоезд не выдерживал и уходил. Иногда поднималась красная воздушная «колбаса», обстреливаемая нашей артиллерией.

Работы по снятию лодки начались в тот же день. Заводкой буксиров распоряжался наш специалист капитан Усачев, а всей вообще операцией руководил командир «Терца», капитан 2-го ранга Шрамченко. Концы завозили шлюпки с «Терца», под командой своих офицеров. Работа не ладилась. Перлиня лопались, уголь был плохой, мелкий, – полный пар не держался долее пяти минут. Неприятель нам не мешал, но чувствовалось, что дух команды был надломлен. Все надеялись, что с приходом ледоколов в день или два «Терец» будет на чистой воде. После первой же неудачи, когда Усачев пробовал всякие способы, в том числе и «смычки» (переход с малого на полный сразу), стало ясно, что работа затянется и необходима промывка грунта. Команда упала духом. Работа, и очень тяжелая, шла впустую: с большим трудом, в продолжение многих часов заводили на большое расстояние тяжелые стальные 6″ и пеньковые 12″ перлиня, и все для того, чтобы один нажим – и они мгновенно рвались.

Затребовали катер для промывки грунта под лодкой. Пока ее, чтобы что-нибудь делать, продолжали тянуть, но достигли всего лишь того, что «Терец» получил некоторый крен. Неприятель тревожил редко. Наконец в нашем деле появился «Ногайск», небольшой буксирчик, не помню, откуда взявшийся. Он был быстро приспособлен к промывке грунта. Обслуживала его команда с «Терца».

В один из этих дней, после полуночи, дежурный по «Джигиту» офицер, поручик Эглит, выйдя наверх, не обнаружил вахтенной смены ни наверху, ни в машине. Это было в 0 ч. 30 м. Шлюпки на бакштове не оказалось, пулемета на баке также. Картина ясная: команда бежала. Подняли тревогу. По семафору вызвали с «Терца» «Ногайск», который пришел через полчаса, с вооруженной командой при офицерах. Принял вооруженный караул с «Джигита», и пошли мы рыскать по заливу. Осадка до семи футов, ночь, плавающие льдины, отсутствие компаса. Напрасно рыскали часа два. Бежало 10 человек старой вольнонаемной команды.

Этот случай послужил скверным примером особенно для команды «Терца», обескураженной безуспешностью операции по снятию с мели, во что они уже и не верили.

Скоро наступила Святая Пасха, принесшая еще больше разочарований. Случай удачного бегства к красным прочно засел в головах и других чинов команды. Зараза попала на благоприятную почву. На сей раз также совершенно беспрепятственно бежал «Ногайск» с полным составом обслуживавшей его команды. Бежал он в 4 часа дня, просто отвалив от борта «Джигита», где он принимал уголь, в чем ему помогали и все офицеры «Терца» и «Джигита». С утра на первый день Пасхи выдался густой туман. В десяти метрах ничего не было видно. Море тихо. Мы ожидаем «Ногайск». Сегодня Пасха, но оба командира решили не терять времени и погрузить его углем сегодня, дабы не потерять день для промывки грунта. Были вызваны добровольцы с обоих кораблей, и все офицеры, для примера, вышли на погрузку.

Около четырех часов дня, после окончания погрузки, мы, грязные от угольной пыли, спустились вниз, чтобы, умывшись, приветствовать своих гостей с «Терца» рюмкой водки в кают-компании. Почти сейчас же отчетливый ружейный залп по ледяному поясу «Джигита» и возня наверху заставили нас, разобрав винтовки, выбежать наверх. Скрываясь в густом тумане, уходил «Ногайск». Ругань и перебранка на нем перемешивались с беспорядочной стрельбой. Наше орудие бездействовало – был снят ударник. Мы стояли в полном оцепенении. Все было проделано дерзко, неожиданно и потому успешно. Среди бежавших было лишь три простых казака, остальные – ученики мореходных училищ, не окончившие учебные заведения гимназисты, реалисты, в том числе один племянник офицера с «Терца». «Ногайск» выбросился где-то у неприятельского берега, в глубине Генического залива. На «Джигите» были легко ранены два матроса.