Флотская история Шанхая

– Накладки…и…

– Что ты сказал?! – Аквила осёкся, понижая голос до шипящего шёпота. – Ты помнишь, что я тебя предупреждал? Я говорил тебе, что хорошо слышу, когда мне врут? Сейчас ты хочешь денег попросить? Ещё денег? А что если я покажу кому надо расписки с твоих счетов и поступления средств на них? Поверь, я получу обратно всё до последнего сольдо, – Аквила, как сицилиец простой закалки выражался устаревшими словами.

Он сделал многозначительную паузу и громко вздохнул. Так, чтобы собеседник хорошо понял, как утомлён авианосец. – Значит так, я заплачу тебе чуть больше, получишь надбавку, но не бесплатно. Через час на почту адмиралтейства придёт срочный отчёт из Шанхая. Я хочу, чтобы на это письмо отреагировали так, как написано там, в течение часа. И, если через два часа я проверю и не увижу ответа-подтверждения, что всё будет "ва бене", можешь брать бумагу и писать себе завещание. Я не шучу. На этот раз, всё очень серьёзно. Так что, прего, не подведи меня. Тутто чиаро?

– Ва бене, – проговорил голос в трубке, и Аквила сбросил вызов. Затем он встряхнулся, натянул на лицо свою обворожительную сицилийскую улыбочку, какую итальянцы "достают из кармана", когда им надо показать что всё "ва бене", и вернулся в кабинет.

– Прошу прощения, мама миа, у меня ещё одна сестрёнка, – с усмешкой проговорил он, разряжая обстановку и подмигивая Миралье.

Раньеро Дзофф

Миралья свой ход в битве за снабжение сделал ещё раньше. А именно где-то за час до совещания у Котоми. Переодевшись после почти не состоявшегося боя, итальянец зашёл в свою комнату, включил ноутбук и видеокамеру, уселся поудобнее и сказал:

– Добрый день, с вами Раньеро Дзофф. Сегодня речь пойдёт не о Серии А. И даже не о Серии В, которой я по-прежнему рекомендую интересоваться. Но сейчас есть важная новость. Два часа назад к юго-востоку от Шанхая…

До перехода в ОВМС Раньеро Никодемо Дзофф был звездой итальянского юниорского футбола и даже готовился перейти из родной «Реджины» не то в «Кьево», не то даже в «Рому». Проявление паразита оборвало карьеру перспективного вратаря, но с футболом Дзофф не завязал. Параллельно с исполнением обязанностей гидроавианосца (полёты-разведка-поддержка и прочее) Джузеппе Миралья записывал видеообзоры итальянских лиг и международных турниров. Аналитика от столь молодого человвека – да ещё и канмусу – приобрела некоторую популярность, тем более что Дзофф иногда говорил по-английски. Помимо футбола Миралья иногда сообщал важные новости – а знал он немало. Делалось это, как правило, с согласия командования.

Однако сегодня итальянец пошёл ва-банк и рассказал о появлении Глубинных без санкции Котоми. Почему? Во-первых, потому что торопился, стараясь выгадать хоть несколько часов. Во-вторых, потому что не считал, что огласка повредит адмиралу или базе. Напротив – теперь об угрозе в Южно-Китайском море знают все и любой, кто попытается заблокировать или урезать поставки в этот регион, получает клеймо саботажника. Даже в коррумпированном Китае это весьма существенно – а ведь ещё что-то сделал и Аквила…

…Тем временем совещание продолжалось. На адресованный Миралье вопрос неожиданно ответила Таскалуза:

– Простите, адмирал, но я его знаю. Это Марат. Пропал два месяца назад в Сурабае, остров Ява. Его поиск был первым моим заданием там.

Канмусу зашептались – кое-кому впечатлительному история о превращённом в Глубинного товарище пришлась весьма не по душе. И тут все участники совещания поняли, что помимо приглашённых в кабинете Котоми собралось несколько тех, кто появился самостоятельно. Аквилу, к примеру, никто не звал. Как и застенчивую широколицую девушку с рыжими волосами, которая внезапно подняла руку и с некоторым трудом встала:

– Я правильно поняла, что линкоры наконец получат запасные части и необходимый ремонт? Может, нам стоит отработать взаимодействие с другими кораблями? И… кто теперь наш флагман, адмирал?

Минас Жерайс – а это была она – заговорила о самом насущном для линкоров. С момента переброски в Шанхай эти мощные канмусу фактически просиживали без дела, лишь изредка выходя в море. А уж фактическое отсутствие флагмана пугало линкоры не хуже Глубинных. При всём уважении к Гориции – наверняка кильватерную колонну поведёт в бой не она.

Эрнст Вебер

Вопросы-вопросы-вопросы. И всё в самый первый день командования. Без раскачки и подготовки. Даже у терпеливой и собранной Котоми под конец совещания сдавали нервы. Ей требовался тайм-аут для анализа и оценки ситуации с Маратом. Теперь одиночные рейды и авианосные группы становились самыми важными вещами во флоте. Людей было откровенно мало, а повышать число одиночек страшно не хотелось. Но вот тут прямо сейчас ей задают вопросы. И она должна на них отвечать. Маленьким жестом слабости было лишь движение руки к чашке с кофе, из которой адмирал отпила, давая себе несколько секунд на кофейную горечь, отрешённо от мира. После чего, она возвращается в жизнь, словно никуда и не уходила. Просто сделала короткий глоток кофе.