Флотская история Шанхая

– Как вы понимаете, нам присылали тех линкоров, от кого другие базы хотели избавиться. Конкретно Барэм почти сломался. Ему несколько не повезло с местами службы – везде он видел либо поражения, либо бессмысленные жертвы. Ко всему прочему, у Барэма старый медленный модуль, не способный держаться в строю с более современными линкорами. Он просто не успевал в бой либо оставался один под атаками противника…В результате он просто разочаровался и в ОВМС, и в войне с Глубинными, и в себе.

Номер четвёртый…

– Это Джипси, мэм, – взял слово Кеппель. – Эсминец Джипси. Хороший боец, но при этом до крайности неудачлива – в Дакаре её звали "Джинкси". То модуль испортится, то в районе операции шторм. А однажды при одиночном переходе по безопасному району наткнулась на ударную группировку Глубинных… Итог – крайняя неуверенность в себе. Уже шутит, что в бою её торпеды утопят кого-то из своих. Дурной знак, на мой взгляд…

– Все, кроме Гориции, как мне кажется, готовы отправляться в море, – заключил Миралья. – Однако я не знаю, каково состояние модулей и насколько мы обеспечены запчастями. Из-за того, что ваш предшественник больше времени провёл на ЦБ, чем здесь, техники давно не отчитывались об этом. Вам лучше запросить их или плавмастерскую Вулкан.

Ни Миралья, ни Кеппель не заметили, как исчезла Шеер. Помимо природной скромности она обладала способностью любого хорошего рейдера: незаметно пропадать и столь же незаметно появляться.

– Разрешите идти? – осведомился Миралья у Котоми. Получив разрешение, он попрощался с Кеппелем и вышел.

Первое впечатление от новой командующей было всецело положительным. Однако Миралья, в отличие от многих канмусу, вообще был оптимистом и почти в любом человеке видел в первую очередь хорошее. Сам гидроавианосец это знал, а потому не очень доверял своим первым впечатлениям. Поживём – увидим…

А пока Миралья быстрым шагом направлялся в спортзал. Нет, не для занятий, а чтобы найти там плавмастерскую Вулкан. В это время дня она всегда занималась тяжёлой атлетикой. Да, хрупкая маленькая Вулкан раз в два дня поднимала штангу и прочее тяжёлое железо… Причина главным образом состояла в том, что из-за количества оборудования модуль плавмастерской был размером едва ли не больше её самой. И даже чтобы просто выходить в море, Вулкан была вынуждена заняться тяжёлой атлетикой.

Вот и сейчас невероятно предсказуемая и постоянная плавмастерская была там, где ей и полагалось – в тренажёрном зале, на скамье под штангой. Миралье пришлось подождать, пока Вулкан закончит упражнение и встанет.

– Лотта, у нас новый адмирал, – обратился он к плавмастерской, пока та пила воду. По непонятной причине никто, кроме адмиралов, не обращался к Вулкан по названию корабля – все предпочитали её настоящее имя. Редкий для канмусу случай, ничего не скажешь…

– Знаю, – выдохнула Лотта. Она всегда была немногословна.Миралья знал это и говорил как можно короче:

– Адмирал Котоми требует отчётов о техническом состоянии модулей.

– Ясно. После обеда составлю. Но твои самолёты так и не привезли.

Миралья при вместимости ангара в двадцать самолётов отличался поразительной "всеядностью". И если уж у него возникли проблемы с авиагруппой – что-то в снабжении базы было серьёзно не так… Котоми однозначно должна была узнать об этом как можно скорее.

– Спасибо, Лотта. Техники, надеюсь, у себя?

– Не знаю, – пожала плечами Вулкан. И направилась к скамье, давая понять, что разговор окончен.

Эрнст Вебер

Гориция сидела в своей комнате за столом и курила. Курила дымно, курила без всякого вкуса. Она давно уже не чувствовала вкуса. Хотя кофе и табак всё ещё радовали её. Она смотрела в окно на серую, безрадостную погоду и ветер из раскрытой форточки слегка трепал её волосы. В последнее время она часто смотрела в окно. Вся её жизнь была лишь отголоском того, что она видела за окном. Пробегающие военные, облака, плац, где-то далеко море. Отсюда оно кажется совсем беззлобным и даже ручным, но она знает, какое оно может быть жестокое и беспощадное. Не стоит обманываться этими милыми барашками на гребнях волн. Она затянулась и запрокинула голову, медленно выпуская дым из прокуренных лёгких. В комнате дымно, если бы не раскрытая форточка, тут было бы вообще не продохнуть.

Где-то за дверью слышны шаги, по общежитию ходят люди, они что-то делают, живут какой-то жизнью. Её жизнь теперь вся здесь. Кто-то приносит ей еду, иногда она выходит за сигарами, но не больше. Её жизнь замерла в какой-то судороге и никак не может вернуться в нормальное положение, но ей всё равно. Она будет курить и смотреть в окно.

Тишину прерывает тихий, осторожный стук в дверь. Словно кто-то боится побеспокоить её. Стук раздаётся несколько раз, но Гориция не отвечает. Ей нет дела до посетителей, кому надо, те сами войдут, дверь не заперта.